Бессмертное море

Лиз вдохнула, ее дыхание больше не было под ее контролем, ее сердце пело от нервов и тоски. Она не должна… Она никогда… О, но она хотела.

Он был прямо перед ней, он олицетворял приключение в лунном свете и черной коже. Эти странные, бледные глаза были темны от обещания, его рот изогнулся в понимающей улыбке.

Она облизнула губы.

— Я даже не знаю твоего имени.

Он опустил голову, разжигая ее ощущения тепла его тела, вкус его дыхания.

— Морган.

— Лиз. — Он собирался поцеловать ее, поняла она. И она собиралась позволить ему это. — Элизабет Рэмзи.

— Элизабет, — повторил он, шепот пламени метнулся ко рту. Ее кости плавились. Ее тело покалывало и таяло. Ее веки закрылись в ожидании. Холодный ветер сменился теплом там, где был он.

— Пойдем со мной, — сказал Морган.

Она открыла глаза.

— Что?

Он стоял в нескольких футах, темное небо окружало ореолом его серебристые волосы. Позади него она видела мост, простирающийся по зигзагообразному рву, и иглу церковного шпиля, возвышающуюся как сцена из какого-то романтичного кино. За исключением фильмов, где девушку всегда целовали.

Она обхватила себя руками за талию.

— Куда?

— Пойдем.

Она шла за ним под деревьями и плоскому узкому мосту; недоуменно глядя вниз в воду, а затем в конец моста, где дорожка заканчивалась арочными воротами сторожки и короткой белой стеной с крутыми травянистыми берегами с обеих сторон.

— Что это?

— Крепость Кастеллет.

Небольшая дрожь удовольствия и волнения пробежала вверх по ее рукам.

— Замок?

— Цитадель. Да.

Тщательно продуманные железные подсвечники обрамляли сводчатый проход, отражаясь в воде.

— Это место выглядит действительно старым.

Он пожал плечами.

— Несколько веков, не больше.

Она подошла ближе, всматриваясь в железные ворота с разочарованием.

— Закрыто.

Она не планировала осмотр достопримечательностей в четыре утра. Она должна вернуться в свой отель. Но теперь, когда проход был закрыт, цитадель была прекрасным соблазном запретного. Лунный свет превратил гладкие каменные стены и черепичные крыши в сказочную крепость, полную волшебства, только за пределами ее досягаемости.

Морган сверкнул зубами.

— Там нас не побеспокоят.

Ее пульс участился.

— Но ворота…

Одним плавным движением он залез на перила моста, балансируя.

— Это не единственный путь внутрь.

Он спрыгнул на берег. Ее желудок оказался в горле.

— Ой, осторожнее!

Он приземлился без скольжения, без брызг. Обернувшись, он протянул к ней руки.

— Прыгай.

Она покачала головой.

— Я не из тех девушек, которые прыгают, куда им скажут.

Никогда. Эта мысль сделала ее смутно обиженной.

— А из каких ты девушек? — Его голос был спокойным и удивленным.

Она сглотнула.

— Я больше — «смотри прежде, чем прыгнешь» и «шагай осторожно».

— Я мог бы изменить это, — сказал он.

Она резко вздохнула. Ее взгляд переместился за трехфутовые перила на ярды струящейся воды, которые были между ней и берегом, и до которых было восемь футов в высоту. Она вцепилась в перила.

— Слишком далеко.

— Я поймаю тебя.

— Это очень опасно.

Он не ответил.

Ему и не нужно было. Она беспокойно стояла на мосту, на грани, на краю, взвешивая место и время.

— Я не живу своей жизнью, — сказала она ему правду. — Я готовлюсь к ней.

Морган ждал ее внизу в темноте, ее личное приключение. Она чувствовала его в своей крови как каждое правило, которое она никогда не нарушила, каждый риск, который она не взяла на себя, каждый импульс, который она отрицала. Каждый мужчина, о котором мать ее предупреждала.

Вода смеялась и текла. Вцепившись в верхнюю перекладину обеими руками, она перекинула одну ногу, нащупывая точку опоры с другой стороны. Ее ладони были влажными. Сердце гремело. Она готова была совершить преступление и еще Бог знает что еще. Она заколебалась.

— А что если нас кто-то увидит?

— Никто не увидит. Прыгай, сейчас. Прыгай.

Небо было достаточно светлым, чтобы она могла увидеть бледное пятно его лица в темноте. Затаив дыхание, она прыгнула, пролетая через ров в его объятия.

Небо и вода кружились. Ее уши заложило, желудок свело, дыхание перехватило, когда она упала-свалилась-ударилась обо что-то твердое и несгибаемое. Об него. Об его грудь. Он схватил ее, благополучно втаскивая на берег, прижимая к себе.

С головокружением от собственной смелости, она откинула голову назад, смеясь в ответ и с облегчением.

— Я сделала это.

Его глаза мерцали.

— Еще нет, — сказал он. — Но мы сделаем это.

У нее отвисла челюсть. Он поцеловал ее в открытый рот, сильно и неторопливо, как будто он имел полное право и все время в мире. Он пробовал дикую и соленую как море конфетку, и она почувствовала прилив крови, смывающий ее сомнения, заставляющий колени подгибаться. Она была ошеломлена, запустила руки в скользкую прохладу его волос, держась для равновесия и изо всех сил, в то время как его горячий рот опустошал ее.