Бессмертное Сердце (СИ)

   Едва ночь расправила над землей свои блестящие звездами крылья, Медея в надежде на спасительный сон, юркнула под теплое пуховое одеяло. Справа от нее мирно сопел Фириз - дракон, а в ногах устроился Звончик, они оберегали ее. Сон не шел. Лежа на спине, девушка видела светлое дерево крыши, свисающие пучки трав, на столе слегка поблескивали склянки с лекарственными настойками, а дом молчал - голоса затаились, давая ей время для принятия решения.

   Мысль о возвращении в Альмайнас мягко грела ей душу: за пятьсот лет, проведенных в постоянных разъездах, она скучала по дому и по друзьям. Посланец, принесший это искусительное предложение, был молод - она поняла это по глазам. И хоть смерть не обходила армеди стороной, жили они бесконечно долго. Рождались и росли армеди как обычные люди, но уже после двадцати лет жизни их внешность никак не менялась, и только по цвету глаз можно догадываться о настоящем возрасте. У всех армеди были голубые глаза, которые по истечении времени приобретали холодное, жесткое, пронизывающее душу насквозь выражение.

   Медея провела ладонью по лицу, прогоняя неприятные видения. Ей повезло: от отца-регери девушке достался зеленый оттенок глаз, полыхавший, будто изумруд. Еще одна причина, чтобы армеди не любили ее. Как ее мать покорил один из регери, Медея не знала - родителей давно не было в живых, - но чувствовала благодарность. Думать, что у нее могли быть глаза цвета льда и равнодушия, было неприятно.

   Ночь продолжалась, а девушка все лежала, словно застывшая статуя... а потом сон накрыл ее мощной волной, смывая все мысли. Ей снился Джерель. Как и все представители народа элькрис он был высок, худощав, кожа лазурного оттенка, а черты лица резкие, словно вычерченные углем. Его черные, бездонные и лишенные зрачков глаза смотрели с укором, тонкие губы что-то говорили, сон не передавал звуков, и, казалось, будто она оглохла. Река видения качнулась, и перед ней возникли лица Круга Светлейших, день, когда она покинула Арий. Ее преследовали их осуждающие взгляды, ядовитые, злые улыбки и холодное отношение. Во сне все казалось выпуклым, точно под увеличительным стеклом, и ранило куда больше, чем в реальности. А потом она услышала знакомый, мягкий смех, в котором угадывалась добрая снисходительность, и, проснувшись, Медея поняла, что ее решение готово.

   Сначала Медея почувствовала яркий солнечный свет, бивший сквозь маленькое круглое чердачное окошко прямо в глаза, затем тяжесть в ногах. Приподнявшись, девушка обнаружила славную детскую мордашку, светящуюся от легкой и открытой улыбки. Милли, одетая в темно-синее с длинными рукавами платьице, сидела на ногах лекарки, явно дожидаясь ее пробуждения. Фириза и Звончика на кровати не было - они всегда прятались от остальных домочадцев.

   - Доброе утро, - Медея улыбнулась, поднимаясь и потрепав девчушку по голове. - Что ты здесь делаешь?

   - Бужу тебя, - Милли пожала худенькими плечами. - Папа вернулся!

   Милли подскочила и с чувством выполненного долга умчалась вниз. Лекарка покачала головой и вспомнила, что Кирр обещал привести ей некоторые ингредиенты для снадобий, но теперь они ей вряд ли понадобятся. Девушка собиралась покинуть дом Лифарии как можно скорее.

   Медея огляделась и принялась собирать вещи: в просторный кожаный мешок улеглась пухлая потрепанная книга, больше похожая на дневник, с плотными и желтоватыми страницами, длинный чехол из темно-синего бархата и черная квадратная коробочка, надежно запечатанная руной и двумя заклинаниями. Закусив губу, лекарка судорожно ходила по чердаку, пытаясь делать два дела - складывать имущество и одеваться. Уже завязывая плащ темно-зеленого цвета, расшитого на капюшоне и подоле мелкой серебряной вязью, под которым примостился Фириз, до этого прятавшийся неизвестно где, девушка подошла к столу и разглядывала склянки, раздумывая, стоит ли что-нибудь взять. Постояла так с минуту и, продолжая немного сомневаться, взяла десять баночек из темного стекла.

   Внизу слышались переговоры из гостиной и шум посуды в кухне. Медея спускалась тихо, в тайне надеясь, что останется незамеченной. Ей не хотелось предстать перед всем семейством и подбирать грустные слова для прощания, но это было бы невежливо и даже обидно по отношению к людям, которые были к ней добры, а так имелась возможность избежать встречи. Она услышала, как Кирр поднялся с дивана, и поняла, что игра в прятки не удалась. Мысленно вздохнув, девушка быстро преодолела оставшиеся ступеньки и остановилась в проходе.

   - Доброе утро, госпожа, - Кирр добродушно улыбнулся в усы. Он оглядел девушку с ног до головы, и в его глазах мелькнуло удивление. - Что-то стряслось?

   - Я ухожу, - лекарка отвела взгляд.

   - Это из-за вчерашнего посетителя? - из кухни появилась Лифария. Янтарь ее глаз потух, уголки губ предательски дрогнули. - Я так и думала. Не стоило его впускать.

   - Простите, - Медея виновато посмотрела на женщину. - Он бы все равно вошел. Вы не смогли бы ничего сделать. Появилось очень важное дело, и я не могу его игнорировать. Спасибо, что были добры ко мне.