Бессмертные

— Руин, папа сказал, что разделается со мной. Он сказал, что прикажет с меня… жир… срезать… Если…

— Что — если?

— Если я буду такой… такой…

— Такой, какая ты есть, ты хочешь сказать? Но, сестренка, ты же должна понимать, что это ерунда. Отец не может наказывать тебя за то, в чем ты не виновата.

— Что ж, — с горечью сказала Моргана. — Когда, напившись в следующий раз, отец решит исполнить свою угрозу, я испытаю облегчение, что происходящее — ерунда.

Руин поднял брови. Он никогда еще не слышал, чтоб сестра говорила так твердо, даже с достоинством. Она гордо бросала ему в лицо слова, исполненные иронии и даже своеобразного мужества. Принц не любил говорить лишнего. Сперва он хотел возразить, потом задумался, опустил глаза в пол. Оба отпрыска правителя отдавали себе отчет в том, что их отец способен очень на многое. Даже, пожалуй, на все.

Моргана почувствовала слабину.

— Руин, я умоляю тебя. Ведь он сделает то, что обещал, я знаю.

— Моргана, успокойся.

— Я спокойна. — Она вздрогнула всем телом.

А потом вдруг повалилась ему в ноги, обняла колени неподвижного брата и заплакала. В первый миг он испугался, а в следующее мгновение уже пытался преодолеть отвращение. Он знал, что сестра нездорова, но понимал это лишь умом. Вид девушки, что ни говори, оскорблял его эстетическое чувство. Стыдно было думать так. Почти в испуге за себя и свои мысли он нагнулся и подхватил ее, попытался поднять с пола. Повиснув на его руках, она плакала.

— Руин, пожалуйста.

— Но я не могу. У меня не хватит сил. Пока еще не хватит.

— А если будут силы? — Девушка с отчаянием смотрела на брата. Глаза у нее были влажные, огромные, прелестные, как само небо, и Руин почувствовал, что его затягивает в этот бездонный омут. Он пере стал видеть мятую, испещренную пятнами кожу одутловатого лица — у женщины с такими глазами должна быть только лилейная кожа.

— Я сделаю, — сказал он, едва понимая, о чем речь.

— Обещаешь? — Девушка вскочила.

— Обещаю.

Слезы Морганы мгновенно высохли. Она просияла и тут же нырнула под кровать. Принц испугался, что ей опять нехорошо. Но сестра тут же вылезла обратно со шкатулкой в руках, протянула ему объемистый ларец. Руин принял, не понимая, что это такое, открыл крышку — и ощутил запах магии.

Учителя говорили принцу, что у него удивительный дар, что в будущем у него будут огромные силы, если, конечно, юноша станет прилежно трудиться. Руин любил магию, и ему нравилась бы учеба в Магических Академиях, если б его туда не «ссылали» и если б там не существовало чересчур вольных нравов, оскорблявших эстетические и нравственные чувства юноши, опасные для его физического и психического здоровья… Именно так говорилось в прошениях, отправленных правителю от оскорбленных учеников и их родителей. Но Арман-Улл делал вид, что ничего не замечает. Именно в ту Академию, которая имела самую скандальную славу, они отправил своего двенадцатилетнего сына, надеясь, что тяжелое обучение и окружающие нравы сломят его и он станет более покладистым.

Руин выстоял. Он давно перестал бояться насилия со стороны других учеников-пансионеров и ни когда не опасался насилия со стороны учителей — слишком он был родовит, редко забывал надеть маску гонора и властной силы. Взглядом он умел смирять всегда, даже в детстве. Но весь этот «академический беспредел» оставил глубокий след в душе принца — магию он любил и одновременно ненавидел. Инстинктивное отторжение толкнуло его на поиски новых путей использования своей силы. И тогда он нашел способ проникать своей энергией в энергетику другого человека.

На эту тему он писал последнюю выпускную работу. Магистр, принимавший у него эту маленькую диссертацию, сказал, что молодой человек слишком близко подошел к особенностям так называемой белой магии. Он имел в виду магию, бывшую в ходу на Белой стороне. Руин встревожился, потому что знал — смешивать магии нельзя. И не потому что это противоречит единой магической концепции, а по тому что смешение противопоказано и крайне опасно для мага. Маг либо темный, либо белый, причем он не выбирает — он рождается либо тем, либо другим.

Но в каких-то мелочах смешение приемов Руину удавалось без последствий. Обычно с редкой ясностью, как никто, он ощущал аромат постороннего присутствия в магии — чувств, которые испытывал чело век, создававший основу артефакта, наполнявший его силой. Но здесь, в шкатулке, находилась чистая сила и чистые заклинания. Принц понял, что тем, кто создавал эти предметы, двигала та же страсть к кристально-бесстрастному магическому искусству, какая владела им самим. Руин осторожно запустил пальцы внутрь и вынул гематитовые браслеты. Он держал на ладони черные блестящие каменные кольца, тяжелые, словно свинцовые, и понимал, что не может положить их обратно. Они были созданы для него.