Бессмертные

Старший брат покатился со смеху, глядя на озадаченное и очень серьезное лицо Дэйна. Тот выглядел младше своих лет, и такая сосредоточенность на лице мальчика казалась комичной.

— Как ты умудрился напоить таракана химикалиями? Уговаривал долго?

— Вообще не уговаривал. Бросил в банку и все — что ему оставалось делать?

— Ну а что потом?

— А потом он начал расти и светиться.

— А если б утонул?

— В банке было мало вещества. Если б утонул, значит, это плохой таракан и для опытов непригоден.

Из ванной тоже донесся хохот. Дебора, конечно, не могла удержаться и по привычке внимательно прислушивалась к чужим разговорам. Впрочем, принцы говорили громко.

— Сам-то ты не пробовал пить?

— Пробовал. Но на меня не действует. Видно, не суждено мне вырасти и начать светиться.

— Да уж. — Руин протянул насекомое брату. — Держи. Он мне ладонь щекочет.

— Отпусти его, пусть побегает.

— Не пугай мать своими светящимися экспериментами. Забери.

— Она же все равно сидит в ванной, животного не видит. Пусть оно порезвится.

— Не вечно же маме сидеть в ванной.

— Да выметайтесь отсюда со своими таракана ми! — завопила из-за двери Дебора. — Еще раз увижу, что ты, Дэйн, с насекомыми возишься, — выдеру!

— Не поймаешь! — крикнул в ответ младший принц, забрал у брата насекомое и вышел из спальни. Руин последовал за ним. — Может, его к папе в комнату запустить?

— Чтоб я тебя не видел рядом с отцовскими покоями! И у официальных залов тоже. Кстати, где ты просидел эти сутки?

— В заброшенном крыле. У меня там комнатушка оборудована.

— Когда ты сюда шел, тебя кто-нибудь видел?

— Нет. Я не шел, я полз. По гремлинским ходам. Руин остановился посреди коридора.

— Как ты умудрился?

— Ну, там есть довольно широкие лазы. Темновато, правда. Но у меня был таракан. Он полз впереди.

— Ты неподражаем, — рассмеялся Руин.

— Я знаю. — Дэйн мотнул головой, отбрасывая назад пряди черных волос, падающих на глаза.

А вскоре впереди зазвучали чьи-то шаги. Младший сын властителя нырнул куда-то за угол и исчез — видимо, в одном из гремлинских лазов. Появившийся слуга не успел ничего заметить. Руин лишь улыбнулся юркости своего брата.

Дэйн вновь появился лишь поздно вечером в комнатушке Морганы — довольный и сытый (принц заглянул в кухню и стянул целую курицу, которую съел целиком), но еще более грязный и вдобавок мокрый, но уже без таракана. По его словам, он передал насекомое гремлинам, и те клятвенно обещали о нем позаботиться. Уже знавшая всю историю Моргана в ответ высказала пред положение, что гремлины собираются использовать таракана в качестве лампочки. Дэйн задумался и заявил, что эксперимент нужно продолжить на млекопитающих и что, пожалуй, крысу проще заставить пить.

— Представляешь себе крысу размером с собаку? — ахнула девушка.

— Зато она светящаяся. Издалека видно. Удобно.

— Что — уворачиваться в темноте?

— Да нет. Перепрыгивать.

— Ужасно! — Девушка не могла удержаться от смеха.

Потом открылась дверь, вошел хмурый Руин, и при виде старшего брата вся веселость младшего как-то разом увяла. Он опустил глаза и одернул на себе куртку. Несмотря ни на какие приличия или требования родителей, Дэйн ходил в кожаной одежде, украшенной заклепками, а то и шипами. Знал ли он, что это за мода, где он ее откопал — неизвестно, но в Провале, в среде золотой молодежи подобная одежда постепенно становилась популярной.

— Ээ… Я, пожалуй, пойду, — сказал он грустно и полез под кровать, где должен был находиться оче редной лаз для гремлинов.

— Я тебя не гоню. — Старший принц сел в кресло у двери и устало провел рукой по лицу.

Моргана была очень стеснительной, и первые пять минут она не знала, как начать разговор. Братья молчали, у одного был вид ученого, смертельно уставшего от своей работы, у другого — вид ребенка, который понимает, что его сейчас будут ругать. Но желание добиться своего было слишком сильным. И когда Руин поднял взгляд на сестру, та собралась с духом и робко напомнила:

— Руин, прошло две недели.

— Да, я помню. Ты… помнишь? Ты обещал мне. Ты… не переду мал?

Руин холодно посмотрел на нее. Когда молодой принц обращался к магии или хотя бы вспоминал о ней, он переставал быть просто человеком и становился магом. Никаких чувств, только знание и искусство, воплощенные в человеческом облике. Глаза его постепенно становились совершенно черными, и Моргане стало немного страшно. Даже Дэйн, казалось, начал испытывать неудобство под пронзительным и одновременно пустым взором старшего брата, поскольку снова полез под кровать.

— Я помню свои обещания.

— Ты… сделаешь? — едва слышно пролепетала она.

— А ты уверена, что этого хочешь?

— Конечно, — не имея сил сдерживаться, простонала она.

— Неужели для тебя так важны восхищенные мужские взгляды?

— Мне нет дела до мужчин. Но у меня есть собственные глаза. Или ты считаешь, что, кроме тебя, не может быть никого, кто стремился бы к красоте?

Руин выслушал ее бесстрастно.

— Я должен предупредить тебя, — добавил он. — Эта процедура болезненна. Очень, очень болезненна.

— Пусть.

— Да елки-палки, где эта нора? — пыхтел под кроватью Дэйн.