Бессмертные

Моргана успокоилась. Раз брат не видит ничего особенного в том, что она выпила так много крепко го, «неженского» спиртного и при этом осталась с ясной головой — значит все в порядке. Она и не заметила, как успокоилась, почти забыла о случившемся. К ней вернулась ее природная жизнерадостность (которую раньше она прятала под маской уныния), и захотелось посмотреть на предмет, который так заинтересовал брата.

— Что это? — спросила она, подбираясь поближе. Она тщательно куталась в остатки одежды и куртку Руина, хоть он на нее и не смотрел.

— Метательное оружие. — Принц показал сестре правильный круг с дыркой для пальца посередине. Диск отливал яркой желтизной полированной бронзы. — Магические пламенеющие диски. Из одной этой штуковины можно нашвырять несколько тысяч. Хорошо еще этот болван Оулер не успел вставить сюда вот это. — Он показал осколки. — Этот артефакт. Он бы полдворца спалил.

Моргану при упоминании об Оулере слегка пере дернуло.

— А… Где он? — спросила она наконец. Руин пожал плечами.

— Об Оулере не волнуйся. Он тебя больше не побеспокоит.

— Его… нет в живых? — осторожно поинтересовалась девушка.

Брат снова равнодушно пожал плечами. Принцессе вновь показалось, что его глаза вспыхивают густой темнотой.

— Скорее всего.

— А… где он? Здесь. — Руин ткнул пальцем в пол.

— Где? На нижнем этаже?

— Нет. В монолите.

Моргана не поняла и, помедлив, спросила:

— А может, он жив?

— Вряд ли. — Вынув из кармана платок, принц аккуратно накинул его на гематитовый браслет. Медленно поднял украшение с пола. — Сложно оставаться живым, если твои молекулы перемешаны с молекулами камня в перекрытии… Однако артефакт приказал долго жить. Жаль. Я, кажется, увлекся сложными заклинаниями. Надо было выбрать что-нибудь попроще.

— Руин, а что такое «молекулы»?

— Потом объясню. Пойдем.

— Руин, его найдут. И обвинят тебя.

— Не думаю. Идем же.

До своих покоев они смогли добраться, не привлекая к себе излишнего внимания. Принц заставил сестру переодеться, отнял разорванное платье и куда-то унес. И никому не велел рассказывать о произошедшем.

Оулера начали искать на следующий же день, но нашли только через две недели, когда магический след Руиновых действий давно развеялся. Призванные на помощь мастера Высшей магии подтвердили, что тело принца буквально вплавлено в камень, каким образом это могло произойти — они не знают, следов традиционной магии не обнаружено, остатков воздействия белой магии также нет. и однозначное заключение дать невозможно. Видимо, имело место какое-то непредвиденное магическое действие, нечто катастрофическое. Возможно, принц неаккуратно экспериментировал с чарами. И хотя всем было известно, что Оулер не занимался магией, заключению пришлось поверить. А что оставалось?

Властитель не слишком долго тосковал о любимом сыне. Он хорошенько выпил с приятелями, поразвлекся с женщинами, поколотил жену и почти совершенно успокоился. Для полного счастья Арману-Уллу хотелось хорошенько проучить еще и Дэйна, но младшего сына не удавалось поймать даже в замке, а заставлять службу безопасности искать мальчишку было бы нелепо. Об Оулере очень скоро пере стали говорить, и запоздавшее письмо с соболезнованиями от старшего сына Армана-Улла пришлось уже некстати — во дворце начались праздники. Властитель даже не стал его читать.

Правителя начинали бояться все — не только недруги, но даже и любимчики. Арман-Улл становился все неадекватнее, то и дело его странные поступки превращались в дикие, крайне жестокие. Его начали бояться фаворитки, им все труднее и труднее было делать вид, что они испытывают к властителю хоть какие-то чувства, кроме страха и жажды наживы. Но Арману-Уллу было все равно.

Жена правителя теперь не просто избегала мужа, а пряталась от него. Его жестокость переплескивала через край, но, к счастью, он стал еще более рассеянным, чем был. Ни одна мысль не задерживалась в его сознании дольше чем на пять минут, и если Деборе удавалось избежать встречи с ним, все заканчивалось благополучно.

Она стала молчалива и замкнута, больше всего времени проводила в своих покоях, в постели. К побоям нельзя было привыкнуть, но Дебора за много лет совместной жизни научилась переносить их и обычно быстро приходила в себя. Но не теперь. Ее и саму удивляла ее слабость и апатия. Муж прежде бил ее куда сильнее, чем последний раз, но если прежде женщину поддерживала злоба, ненависть, то на этот раз и того не осталось. Деборе вдруг стало все равно. Она поняла, что жизнь ее так и останется неизменной и никакая злоба, никакая воля не помогут ей избавиться от ненавистного мужа. Он все равно сживет ее со света, у нее же нет ни одного шанса сжить со света его.

А раз так, все, что ждет ее в ближайшие годы — те же побои, то же насилие, те же лживые почести, которые она давным-давно перестала ценить. Лежа на кровати лицом вниз, Дебора впервые в жизни думала о том, что неплохо бы умереть прямо сейчас, прямо здесь.