Бессмертные

— Возможно, я и встречался раз или два с этим Ярасом, — сказал он. — Мне приходится встречаться со многими людьми. И я понятия не имею, что такое наемный убийца. Я припоминаю, что этот человек занимался экспортно-импортными операциями в Гаване.

— А еще он возглавлял отделение № 320.

— Возможно. А разве профсоюзная деятельность запрещена законом?

— Нет. Но насколько мне известно, господин Ярас арестовывался четырнадцать раз, в том числе и за убийство некоего господина Рэгена из Чикаго. Он убил его пешней для льда.

— Джим Рэген, царствие ему небесное. — Джанкана вздохнул. — Вы неплохо подготовлены, господин сенатор.

— По правде говоря, всю работу проделал мой брат Бобби. А у меня просто хорошая память.

— Ценное качество. Но умение забывать ценится еще выше. — Джанкана многозначительно помолчал. — Я слышал, ваш брат — жесткий человек.

— Жесткий, господин Джанкана.

— Да я ничего не говорю. Это хорошая черта. Хорошо и то, что он работает с вами. Брату можно доверять. Я вообще убежден, что с родственниками работать удобнее. А вы как думаете, мисс Монро?

— Я сирота.

— Madonna! Это ужасно. — Он накрыл кисть ее руки своей ладонью; она не успела отдернуть руку. Ладонь у него была сухая — такой она представляла себе змеиную кожу, хотя ни разу в жизни не дотрагивалась до змеи. Удивительно, откуда в таком отнюдь не крупном мужчине столько силы. Джанкана довольно крепко придавил ее кисть, не давая ей возможности отдернуть руку.

— Если вам когда-нибудь понадобится помощь, мисс Монро, — сказал он, приблизив к ней свое лицо, — обращайтесь ко мне. Считайте меня своим родственником.

— Спасибо, — неохотно поблагодарила она и стала шевелить пальцами, давая понять, что хочет высвободить свою руку. Джанкана убрал ладонь.

— Господин сенатор, — обратился он к Джеку, стараясь изобразить искренность. — Очень рад был познакомиться с вами. Вы делаете великое дело для страны. Знайте: я на вашей стороне. Даже если мне придется предстать перед подкомиссией. Я очень уважаю вас и вашего брата.

Джанкана прижал к груди правую руку, словно присягал на верность знамени отечества.

— Если я в чем-то могу быть вам полезен, можете рассчитывать на меня. Я говорю искренне. Если вам нужны какие-то сведения, или понадобится мой совет, или еще что-нибудь — дайте мне знать. Я всегда к вашим услугам — если, конечно, вы не попросите о чем-то таком, что могло бы обесчестить мое имя в глазах моих коллег, за что они перестанут меня уважать.

Он достал из кармана тонкий блокнот в кожаной обложке и золотой карандаш, начеркал в блокноте номер телефона и, вырвав листок с записью, вручил его Джеку.

— По этому номеру вы можете связаться со мной в любое время, и днем, и ночью. Причем, как вы понимаете, господин сенатор, встречаться нам вовсе не обязательно. Я попрошу кого-нибудь взять на себя роль связного. Или, как это еще говорят, посредника? — Он бросил взгляд на мисс Кэмпбелл, затем опять посмотрел на Джека. — Этим посредником будет человек, которому мы оба можем доверять.

Джанкана положил руку на обнаженные плечи своей спутницы.

— Ваша встреча с этим человеком ни у кого не вызовет подозрений. Я подыщу такого человека.

Пальцы Джанканы задержались на правой груди мисс Кэмпбелл. Он лукаво улыбнулся ей.

— Я подберу подходящую кандидатуру на роль посредника, не сомневайтесь в этом. — Он заговорщицки подмигнул Джеку.

Джанкана помог мисс Кэмпбелл встать из-за стола. Как раз в это время в зале убавили свет и на сцену вышел Фрэнк. Заиграл оркестр. Фрэнк, словно приветствуя кого-то из публики, начал петь: “Чи-каго, Чи-каго…”

Оглядев зал, Мэрилин увидела, что Джанкана и его спутница уже сидят за своим столиком в окружении здоровенных мускулистых мужчин и их белокурых жен или любовниц с конусообразными прическами. На их столик навели свет, и Джанкана широко заулыбался, слушая, как Фрэнк поет песню в честь Чикаго.

Джанкана со смехом поднял бокал, приветствуя знаменитого певца. В его облике сквозило нечто зловещее. Глядя на него издалека, Мэрилин не могла избавиться от дурного предчувствия.

Она снова обратила свой взгляд на сцену и, взяв руку Джека, положила ее на свою ногу под столом, и только тогда вздохнула свободнее.

— В чем там было дело? — спросила она, стирая с лица косметику. В ее ушах все еще звучали песни Фрэнка.

По окончании представления Синатра подсел к ним за столик. Он держался с очаровывающим обаянием, заигрывая с ней и рассказывая Джеку непристойные анекдоты. В присутствии Синатры Джек вел себя как юноша, только что поступивший в колледж, словно решался вопрос о принятии его в студенческое братство.

— Ты имеешь в виду разговор с Джанканой?