Бессмертные

— Он так сильно расстроился из-за всей этой возни с Кубой.

— Было от чего расстроиться.

— Он сказал, чтобы я не волновалась и что Джек еще покажет Кастро. “Его дни сочтены”, — сказал он.

— Так и сказал?

— Гм.

Я наклонился и взял ее за руку.

— Мэрилин, — произнес я, — сделай сама себе одолжение, пожалуйста. Никому никогда не говори об этом.

Она хихикнула и поцеловала меня на прощание. Весь вечер она глотала снотворное, запивая его шампанским. Не скажу, что она засыпала прямо на глазах, но говорила и двигалась медленнее, чем обычно, почти как при замедленной съемке.

— Не беспокойся, — ответила она, стараясь четко выговаривать каждый звук. — Я умею держать язык за зубами.

— Меня не интересуют все эти сплетни, Эдгар. И моего брата тоже, — холодно произнес Бобби Кеннеди. — Это все ложь. Неужели вы думаете, что, если бы мы с президентом содержали для себя проституток, мы водили бы их на двенадцатый этаж отеля “Ла Саль” и отряжали агентов службы безопасности два-три раза в неделю дежурить на этаже и не пропускать посторонних? Это все равно что организовать такое в вестибюле “Вашингтон пост”.

Гувер величаво кивнул.

— Я не принимаю эти сплетни всерьез, господин министр. Однако считаю своим долгом оповещать вас о любых слухах, которые касаются президента и его семьи.

— Пустая трата времени. Ваши сотрудники откапывают всякую чепуху, лучше бы ловили преступников. Но кто сообщил вам эту чушь?

— Горничная из отеля “Ла Саль”.

— Потрясающе! Это все?

Гувер продолжал улыбаться. Всепоглощающая ненависть, которую он испытывал к новому министру юстиции, придавала ему сил и уверенности.

— Нет, — ответил он, — еще не все.

— Не собираетесь ли вы поведать мне сплетню о судебном разбирательстве по делу об установлении отцовства, как на прошлой неделе… Если ваши люди не в состоянии раскопать что-нибудь лучше, чем сплетни, у меня скоро возникнут сомнения по поводу компетентности и здравого смысла сотрудников ФБР.

Гувер положил на заваленный бумагами стол рядом с пепельницей (казалось, ее вылепили на занятиях по труду в детском саду) школьную тетрадку в красной обложке, на которой кто-то старательно вывел разноцветными чернилами единственное слово “MARILYN”; точка над буквой i была нарисована в форме сердца. Ниже стояло имя “Тимми Хан”, написанное менее витиевато.

— Что это? — спросил Кеннеди.

— Это дневник. Может, вы взглянете на страницы, которые я пометил скрепками.

В кабинете стояла полная тишина, нарушаемая только шелестом переворачиваемых страниц. Бобби просматривал дневник с невозмутимым видом — он не собирался доставлять Гуверу удовольствие, выказывая свои чувства. Закончив листать тетрадь, Бобби положил ее на стол и вздохнул.

— Откуда у вас это? — спросил он.

— Это подлинный документ.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Мы достали этот документ, — начал Гувер, — чтобы защитить президента.

— Понятно. У вас был ордер на обыск?

— Было бы неразумно ставить в известность об этом деле федерального судью, как вы считаете?

— Гм. — Министр юстиции не хотел признавать, даже без свидетелей, что в определенных обстоятельствах допускает возможность уголовно наказуемых действий.

— Я считаю необходимым ознакомить с этим документом президента.

— Зачем?

— Во-первых, для того чтобы заставить его вести себя более осмотрительно. Во-вторых, чтобы наглядно продемонстрировать ему деятельность сотрудников ФБР, которые трудятся денно и нощно, защищая его интересы и личную жизнь.

Кеннеди мрачно кивнул.

— Я проинформирую его об этом.

— Вот и хорошо. А мы по-прежнему будем стараться, будьте уверены.

— Не сомневаюсь в этом. — Не вставая со своего места, Кеннеди через стол пожал Гуверу руку. — Кстати, — спросил он как бы между прочим, — у вас есть копия этого материала?

Гувер встал, твердо упираясь ногами в пол и выпятив вперед подбородок, — стойка, как у бульдога.

— Только в моем архиве, — ответил он и зловеще улыбнулся. — Там до него никто не доберется.

Чтобы передать Джанкане информацию от Бобби, я решил встретиться за завтраком с Полом Палермо.

Мы встретились с Полом в “Дубовой комнате” в отеле “Сент-Режи”, напротив моей конторы. Бизнес, которым занимался Пол, считался более или менее законным, и поэтому наша встреча не должна была вызвать особых подозрений. Кроме того, если бы сотрудники правоохранительных органов увидели нас вместе, вряд ли им пришло бы в голову, что в “Дубовой комнате” может замышляться какое-то преступление.

— У нас возникли проблемы, — объявил Пол, как только официант отошел подальше от нашего столика.

— Знаю. Поэтому и хотел увидеться с тобой. Мои люди, — я не собирался упоминать в таком месте имя Кеннеди, — разочарованы тем, что произошло. Или, точнее будет сказать, тем, что не произошло.

— Да, все это очень печально, но мы не виноваты. — Пол подался вперед, понизив голос до шепота. — Наши люди делали все, что нужно. Но их снабдили непригодным материалом.

У меня хватило ума не спросить его, о каком материале идет речь. Я просто удивленно вскинул брови, продолжая есть яичницу.