Бессмертные

Он угрюмо посмотрел в окно. Юг Франции ему нравился больше, чем сельская местность в Виргинии, но он не собирался объявлять об этом своим избирателям. Непонятно почему, но пресса благосклонно писала о том, как Джеки катается здесь на лошадях, — гораздо благосклоннее, чем, скажем, когда она ездит отдыхать в Иден-Рок на Антибском мысе. Как бы то ни было, ему это на руку: Джеки нашла себе занятие и почти не докучает ему.

— Тебе здесь не нравится?

Его лицо на мгновение отразило недовольство и гнев. Она затронула в его душе больную струнку.

— Наш дом такой огромный, — раздраженно ответил он. — Какой-то нелепый белый слон. А движение на дорогах сводит меня с ума. Утром и вечером невозможно ехать… Конечно, Джеки это все равно.

— Зачем же ты тогда купил этот дом?

Он вздохнул.

— Джеки захотела, чтоб с лошадьми и так далее. Я решил, что нам нужно иметь большой дом, ведь у нас будет много детей! — Он грубо расхохотался. — Жизнь посмеялась над нами!

— Джек, — сказала Мэрилин, — твоя жена не виновата . — Когда речь шла о бесплодии, любая женщина могла рассчитывать на ее сочувствие. Чего она только не предпринимала, говорила она себе, чтобы родить ди Маджо ребенка, — а он очень хотел, чтобы у них был ребенок, — но в глубине души она чувствовала свою вину и понимала, что ее желание родить не было искренним.

— Я и не говорю, что Джеки виновата. Я знаю, ей тяжело. Когда у нее случился выкидыш, врачи предупредили, что, возможно, она никогда не сможет иметь детей, никогда… А тут еще Этель то и дело рожает Бобби детей, одного за другим, и никаких проблем… От этого Джеки еще тяжелее, как ты понимаешь. — В его тоне сквозила горечь.

— Еще бы.

— Этот дом не приносит нам счастья. Только вот я никак не могу убедить в этом Джеки.

Машина сбавила ход. Они свернули на длинную дорожку, посыпанную гравием, по обе стороны которой росли высокие деревья. Они остановились возле большого красивого старого дома — Мэрилин никак не предполагала, что он окажется таким огромным. Джек прав: такой дом рассчитан на большую шумную семью, муж и жена без детей не могли здесь чувствовать себя счастливыми. Если Джеки не понимает этого, значит, она эгоистка.

— Какой старый дом, — прошептала она.

— Во время Гражданской войны здесь располагался штаб Потомакской армии. Так что это тоже памятник истории…

Джек взял костыли, ведь теперь он был у себя дома. С помощью костылей он передвигался легко, поднимаясь по ступенькам за счет силы плеч.

Мэрилин вошла за ним в просторную прихожую, и он захлопнул дверь перед красным и потным лицом Бум-Бума. Дом был обставлен именно так, как она себе представляла. Всюду стояла старинная мебель, было много антикварных вещиц — их явно выбирал человек, разбирающийся в антиквариате и знающий им цену. Сама она ничего в этом не понимала, но была уверена, что вещи, которые она видит здесь, действительно старинные и ценные.

Она почувствовала зависть и знакомый стыд — она была чужой в этом мире. У нее никогда не было собственного дома. Даже после того как она настояла, чтобы они с Джо уехали из Сан-Франциско, где жили с его родителями, они сняли дом в Беверли-Хиллз недалеко от бульвара Сан-Висенте. Дом был обставлен громоздкой мебелью, обитой твидом цвета авокадо с золотом; в гостиной стоял бар со спиртными напитками — вполне приличный дом для Норт-Палм-драйв. Но разве можно сравнивать его с домом Джека.

Казалось, в каждой комнате был большой камин, на полу лежали дорогие восточные ковры. Все в этом доме свидетельствовало о пристрастии хозяйки к охоте: в прихожей висели репродукции, изображающие сцены охоты, плети, охотничьи шапки, стояли охотничьи сапоги; в других комнатах — подушки с вышитыми на них лисами, ленты, свисающие с потолка, серебряные призы. Она провела рукой по мраморному столу, стоявшему посреди большого зала.

— Этот стол тоже старинный? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Кажется, восемнадцатый век. Из Франции. Стоит целое состояние. Том Хоувинг, один из друзей Джеки в мире искусства, говорит, что этот стол не стыдно поставить в музее “Метрополитен” или в Белом доме. Джеки разбирается в таких вещах.

— Ты, наверное, очень гордишься, что у нее такой хороший вкус.

— Да. — Он окинул гостиную таким взглядом, что стало ясно: он предпочел бы иметь здесь не изысканные вещи, расставленные строго симметрично, а обычную мебель, чтобы можно было задрать ноги на стол и поставить бокал с виски куда угодно, не беспокоясь, что останутся пятна.

— Ну как, довольна? — спросил он.

— Я никогда не бываю довольна, милый. Мы можем подняться наверх?

Джек молчал в нерешительности.

— Ну, пожалуйста, — попросила она. Это было подло с ее стороны, и она презирала себя за такое низменное любопытство. Но раз уж ей удалось уговорить его привезти ее в свой дом, отступать было незачем. Она не могла объяснить себе это страстное желание своими глазами увидеть , как ее соперница живет и одевается (а она уже считала Джеки соперницей) и где они спят, как будто без знания таких интимных подробностей она никогда не сможет полностью понять Джека.