Бессмертные

- Семья? - он повернулся ко мне лицом, его глаза сузились. - Только потому, что ты разбрасываешься такими словами, не делает нас семьей, Рейн. Давай начистоту. Ты Купер, я нет. У тебя двое любящих родителей, которые все для тебя сделают. Моим плевать, что со мной, поэтому меня сбросили сюда. Черт, я даже не человек. Поэтому, да, не лезь в мои дела. Уродство на моей спине и перевернутые руны - это то, что я унаследовал от родителей. Это моя проблема. Моя семейная проблема, поэтому держись от этого подальше, - его взгляд был застывшим, как в те разы, когда он менялся. Губы скривила та же безумная, злая улыбка, он повернулся и прошел через портал.

На меня обрушилась боль. Я стояла на месте и смотрела на него. Портал открылся в его комнату, которая была настолько огромна, что в ней могла бы спать целая команда по плаванию. Он был частью моей семьи на протяжении всей его жизни. Мне всегда было все равно, что он богат, избалован и невыносим, когда он не получал, чего хотел. Он был как брат, которого у меня никогда не было. Надоедливый брат. Как он посмел отречься от меня? Мне было все равно, вышла ли порезвиться на волю его Халк-версия. Я собиралась влепить ему по самый Асгард.

Я пошла вперед, намереваясь догнать его. Он обернулся и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Мне стало холодно. Затем я кое-что заметила. Стеклянная пелена, что покрывала его янтарные глаза, исчезла. Он может контролировать изменение? Я знала, что это не игра воображения.

- Эрик? - портал начал сворачиваться по краям, серая вихрящаяся масса заполнила небольшой коридор, меня обдало холодным порывом воздуха. -

Эрик! - я схватилась за раму зеркала и беспомощно смотрела, как передо мной закрывается проход. Последнее, что я увидела, была его улыбка. Она была грустной. Мне хотелось закричать от отчаяния. Мне нужно научиться создавать порталы. Нет, мне нужен...

Торин. Где он?

В очередной раз открылся портал, принося с собой теплое дуновение, и в комнату вошел Торин.

- Что такое? Что-то случилось?

- Эрик... - горло горело, из-за чего было сложно говорить. Торин обнял меня, и я уткнулась лицом ему в шею.

- Ты дрожишь. Что он сделал? - одной рукой он взял меня под колени и с легкостью поднял. Подойдя к кровати, сел и устроил у себя на коленях. - Бог он или нет, я все равно заставлю его пожалеть за то, что он причинил тебе боль.

Я закачала головой, по лицу скатывались слезы. Не могла поверить, что плачу, но, несмотря на все мои старания, я не могла остановиться. В дверь постучали. Она открылась и закрылась, но, когда я оглянулась, никого не было.

Я вытерла щеки.

- Кто...

- Твоя мама, - Торин вытер мои слезы и с беспокойством всмотрелся в мое лицо. - Что произошло?

- Я ненавижу Эрика, - выдавила я из себя.

- Ты же знаешь, что нет.

- Нет, ненавижу, - я слезла с его колен и прошлась. Он устроился поудобнее, нагромоздил у изголовья подушек и скрестил руки.

Я начала говорить, не прерываясь, пока не закончила:

- Я знаю, что должна радоваться тому, что он может контролировать изменение, но я сейчас могу думать только о том, что он сказал. Когда это закончится, я заставлю его пожалеть об этом так, что он вечность помнить будет. Но сейчас мне не нужно все это, - к глазам снова подбежали слезы, и я быстро заморгала, чтобы не разреветься. - Папа выглядит так, будто чем-то тяжело болен. Ты вылечил его в тот раз, но ему становится только хуже. И вдобавок ко всему, Лавания заставляет меня выбирать между обучением и Корой. Что за бред? Я думала, она добрая и хорошая, а она, какого-то черта, превратилась в имперскую верховную жрицу-наставницу. Мне нужен...

- Я, - Торин похлопал по кровати. - Иди сюда.

- Нет. Мне нужно подумать, придумать план. Должен быть способ спросить ее о рунах, не вызывая подозрений, и...

- Веснушка!

Я замолчала и уставилась на Торина.

- Что?

- Мне больно видеть, как ты плачешь.

- Я не плачу. Я зла и в ярости и очень, очень зла, - я вытерла щеки.

- Ладно. Мне больно видеть тебя «злой и в ярости и очень, очень злой». Иди сюда и избавь меня от страданий.

Какой он дурак, но я была рада, что он рядом. Я забралась на кровать, свернулась у него под боком и обняла его. Слезы текли, пока плакать стало уже нечем. Мне хотелось укрыться одеялом с головой и больше никогда не выходить из комнаты.

- Во-первых, я исцелил твоему папе шишку на голове, значит, падение не могло ему повредить, - мягко сказал Торин, будто мы обсуждали что-то настолько обыденное, как погода на улице. -

Во-вторых, Лавания не вправе ставить тебе ультиматумы. Она моя создательница, и я уважаю ее, но она твой наставник, а не надзиратель. Она не может диктовать тебе, когда прекращать дружбу с Корой. У вас в запасе еще есть примерно пять лет. Максимум десять до того, как она поймет, что ты не стареешь. Никто не может их у тебя отобрать.

Я подняла голову и заглянула ему в лицо.

- Ты хочешь подбодрить или сделать меня еще более несчастной?