Бессмертные карлики

– Я испытал всего понемножку… Вы смотрите на мой шрам. У меня есть еще несколько таких же на теле. Это, по большей части, ножевые раны. Между прочим, длинный шрам, идущий от коленной чашечки до самых паховых желез, произошел от удара «мизерикордиа»… Знаете вы, что это такое?

Легкая тень пробежала по лицу черного Антонио.

– Я знаю это, – сказал он. – Вы уже бывали раньше в нашей стране?

– Нет, – ответил Фиэльд. – Последний раз, когда я был в Южной Америке, мое пребывание ограничилось Бразилией и Аргентиной.

– Быть может, вы были в Куйаба?

– Вы угадали, – ответил любезно Фиэльд.

– Не встречали ли вы там человека по имени Хередиа?

– Не только встречал, но был даже знаком.

В маленьких глазах боксера появилось выражение напряженного любопытства. Фиэльд, казалось, не обнаруживал интереса к продолжению разговора, а Мануэль, откинувшись на спинку дивана, тщетно боролся с тяжелым пьяным сном, и на обоих коленях его сидели дамы, недовольные своим кавалером.

– Этот Хередиа, о котором я говорю, – сказал Антонио с ударением и нагнулся вперед, – он был моим другом. Он был убит одним иностранцем.

Фиэльд медленно зажег сигару и положил спичку.

– Да, да, – сказал он, помолчав. – Кому же, как не мне, знать об этом.

– Почему, сеньор?

– Потому что я убил его.

Черный Антонио подскочил на месте. Затем он спохватился, уселся снова и улыбнулся. Его белые зубы сверкнули, меж тем как он с беспокойством оглядывался вокруг себя. Молодые испанки колыхались в танце, а Мануэль громко храпел на своем диване.

– Я позволил себе упомянуть, – сказал Антонио с несколько принужденным смехом, – что Хередиа был моим другом…

– Я слышал, – возразил кратко Фиэльд. – И поэтому я предполагаю, что вы, который хорошо знали его, что вы, говорю я, были достаточно знакомы с его достойной сожаления привычкою устраивать время от времени несчастные случаи с путешественниками, проводником которых он был. Вы, наверное, тоже борец, сеньор? Вы, значит, знаете, что в борьбе часто бывают случаи, когда падаешь вследствие своего собственного грифа. Такой именно случай произошел с Хередиа… Но, я думаю, теперь уже пора идти домой. Передайте мой поклон дону Мануэлю. До свидания.

И Фиэльд вышел вон, не подавая руки боксеру.

Несколько минут спустя Мануэль был разбужен весьма грубым образом. Дамы куда-то упорхнули. Но над ним стоял Антонио, подобный грозовой туче. Добродушия его как ни бывало.

– Мне надо спешить, – заявил боксер. – Поезд в Орайо отходит через час. Но скажи твоему отцу, что белокурого малого, которого вы оба навязали мне на шею, надобно под всевозможными предлогами удерживать здесь до моего возвращения.

– Разве ты думаешь, что он опасен? – пробормотал Мануэль. – Мне он кажется совсем безвредным малым.

– Безвредным, – проворчал Антонио, – безвредным!.. Он опасен для нас всех. Если нам не удастся отправить его как можно скорее на тот свет, то наша безопасность не стоит и спички! Передай это дону Хозе. Расскажи ему, что этот доктор, приехавший изучать горную болезнь, – сам дьявол во плоти! Понимаешь ли ты, в чем дело?

Нет, дон Мануэль не понимал ни бельмеса. И когда мало-помалу кое-что прояснилось в его голове, «Ужас Перу» давно исчез.

Глава XIV Тропическая ночь

Когда Фиэльд так просто выдал себя своему заклятому врагу, то это было совершенно сознательно. Он ясно отдавал себе отчет в том, что рано или поздно дело дойдет до столкновения между ним и «Мартинец и Кº», и потому он предпочел, как и всегда, нанести первым удар.

Он также тотчас заметил беспокойное, трусливое выражение в глазах Антонио Веласко, когда он рассказал ему о своей встрече с известным по всей Южной Америке бандитом Марио Хередиа. То был моральный удар, который не преминет оказать свое действие. В жилах черного Антонио текли капли индейской крови. От своих индейских предков унаследовал он почти автоматический страх перед белым человеком.

В сердце этого прирожденного бандита Фиэльд заронил столь опасные семена, как неуверенность в себе и сомнение. Отныне этот разбойник из черных банд, купленных политиканами-спекулянтами, осмелится нападать только из засады, и даже тогда его рука будет дрожать. Страх поражения – почти всегда вернейший путь к неудачам во всех начинаниях. Особенно, если дело касается столь сложного предприятия, каким является убийство.

В эту ночь Фиэльд вернулся домой в гостиницу в великолепном настроении. Он надеялся, что своим поведением по отношению к черному Антонио он предупредил всякое покушение на внучку Сен-Клэра. Пакет ассигнаций, полученный бандитом в конторе Мартинеца, был, вероятно, задатком более крупной суммы, которая ему достанется, когда донна Инес будет поймана и водворена обратно к своему опекуну.

Когда Фиэльд попросил у ночного портье ключ от своей комнаты, последний нигде не нашелся. Зато в ящике для писем лежала записка от его нового помощника Кида Карсона, сообщавшая, что он спит на диване в комнате Фиэльда.

Фиэльд нахмурил брови. Кажется, негр ведет себя довольно бесцеремонно для начала.