Бессмертные карлики

Что мне было делать? Я бью хорошо - но револьвер бьет лучше. Тогда я пошел к адвокату, очень важному господину, который говорил по-английски. Прежде всего он потребовал от меня пять долларов за совет. Затем он взял деньги и посоветовал уехать отсюда с первым пароходом. И когда я взглянул на него с легким удивлением, то он уже на этот раз задаром обругал меня и попросил убраться немедленно. Я страшно рассердился, но это ничему не помогло. Когда я хотел наброситься с кулаками на этого малого, он тоже начал играть с револьвером. Тогда я ушел. И теперь я сижу здесь, и в кармане у меня столько денег, что едва хватит, чтобы добраться до Кальяо.

Негр уныло смотрел перед собой. Этот, по-видимому, добрый малый чувствовал себя бесконечно оскорбленным и униженным жителями Лимы.

- Хотите воспользоваться случаем? - спросил Фьельд после минутного размышления.

- Каким угодно! - радостно воскликнул негр.

- Случалось ли вам путешествовать по горам?

- Мне?.. Кид Карсон - не самый обыкновенный негр. Мой отец был школьный учитель. Бедный, но грамотный человек из Невады. Летом я пас скот в горах. Благодаря этому я приобрел силу и выносливость.

- Мне нужен помощник и спутник, - прервал его Фьельд. - Преданный и сильный человек, который мог бы сопровождать меня в утомительное и опасное путешествие в Кордильеры...

Боксер вскочил и заплясал, как сумасшедший.

- Это как раз то, о чем я мечтал! - воскликнул он. - Бокс уже давно осточертел мне...

- Ну, там уж, наверно, найдется случай для проявления ловкости и силы.

- Чем больше, тем лучше.

- All right, - сказал Фьельд. - Ступайте за вашим багажом и приходите ко мне через час в гостиницу "Делигенсия", мы поговорим об условиях. Мы поедем на днях.

Так-то вот случилось, что Карсон, тяжелый боксер, победивший Гарри Вильса и в пятнадцать приемов сразивший Джека Виланда, отказался от своего ремесла и сделался верным спутником Йунаса Фьельда на путях его приключений в голубых горах.

9. "CIRCLE FRANCAIS"

Фьельд ощутил какое-то неприятное чувство, входя в холл французского клуба.

Все устройство и обстановка были, впрочем, прямо из Парижа. Английский клуб существовал для людей, которые давно изменили эстетике для комфорта. Но во французском клубе не думают прежде всего о членах, которых безжалостное время наградило толстыми животами и ревматизмами. Вообще, не заботятся о тех земных существах, которым стул нужен затем, чтобы сидеть на нем, а не затем, чтобы им любоваться. Французы охотно стоят и садятся осторожно и заботливо на причудливо-изогнутые стулья в стиле рококо, меж тем как мы, люди грешные, укладываем наши пуды в практичный аппарат, приспособленный для отдыха и оказывающий должное внимание весу и размерам.

Слабость перуанцев ко всему галльскому особенно проявлялась в обстановке клуба. Все было изящно, неудобно и приятно только для глаза. Но, когда позднее Фьельд в сопровождении своего хозяина вошел в большую столовую, где все сверкало серебром и белизной, он познакомился с французской кухней и с французскими винами, которые напомнили ему такие современные храмы обжорства, как "Four d'argent" или "La Perousse" в самом сердце Парижа. Тон общества был тоже насквозь французский. И, что еще подчеркивало сходство с французским клубом, тут было немало офицеров, в столь блестящих парадных мундирах этой страны, что им не поздоровилось, если бы они вдруг очутились на берегах Рейна. Это явление подтверждало тот факт, что вся армия в Перу была организована в духе генерала Фоша.

Ла Фуэнте был очень гостеприимным хозяином. Маленький перуанец пустил в ход все свои интернациональные качества. Он провел годы своей молодости в больших культурных центрах Европы и говорил безукоризненно на большинстве живых языков великих держав.

Но во всем его существе горела любовь к этому Перу, где уже веками жили и страдали его предки. Несмотря на старую кастильскую кровь, которая текла в его жилах, он все же чувствовал себя в родстве с первобытным народом, который был побежден жестокой волей его отцов. Это может показаться странным, но история инков была его святыней. В этом отношении он сумел оградить "Комерсио" от постороннего влияния, и его статьи об индейцах, их быте, их освобождении всегда блистали огнем неподдельной любви и вдохновения.

- Я бы очень хотел представить вас друзьям Сен-Клэра, - сказал Ла Фуэнте, когда они после обеда взялись за гаванские сигары. - Профессор был почетным членом клуба, и в Лиме нет ни одного человека, который бы не сожалел и не грустил о его потере... Ну... он был, правда, уже очень старый человек. Но он был еще удивительно крепкий и сильный. И, когда мы с ним прощались, никто из нас не мог подумать, что мы видим его в последний раз. Он сиял радостью исследователя, который отправляется в страну своей научной мечты.

- Но какое обстоятельство было причиною последней поездки Сен-Клэра? - спросил Фьельд.

- Этого никто не знает, - ответил Ла Фуэнте. - Даже его внучка. Он однажды шутя сказал, что едет на охоту за бессмертием... Да, да, воспоминание о Раймоне Сен-Клэре будет бессмертно в этой стране.