Бессмертные (СИ)

У меня перехватывает дыхание, когда его лицо опускается ниже. Тонкий аромат, такой уже знакомый, дурманил, блокировал способность размышлять здраво. Анзель дернул шнурок и по моим плечам рассыпались золотистые блестящие локоны, которые предательски отросли слишком сильно. Затем он, еле касаясь, проводит указательным пальцем по моей ключице и вверх-вниз — по горлу. Чувствую, как учащается мое дыхание, когда его губы оказываются в сантиметре от моих. Но не целует меня, лишь задевает подбородком и томно произносит:

— Я не сделаю ничего без твоего желания, Синеглазка.

Его слова мгновенно отрезвляют меня — перед глазами предстает красавица Марианна, которую он так же зажимает между кроватью и собой, в ее руках бокал, в его тоже, ее сочные губы растягиваются в соблазнительной и коварной улыбке. Его свободная рука сжимает шелк ее юбок на бедрах, подол ползет вверх.

— Тогда я желаю пойти спать! — я отталкиваю его, Анзель делает шаг назад. И запрокидывает голову от смеха; он очарователен. И этим неимоверно меня бесит!

— Ты похожа на дикую кошку, Синегразка!

Не оглядываясь, я бросила за дверь в темный коридор. Дверь за мной закрывается с негромким щелчком.

— Ты уверена, что задала все вопросы? — Анзель вырос прямо передо мной из ниоткуда. Мне не следовало удивляться, как стремительно он двигается, ведь он вампир, но я все же удивилась и испугалась.

— Тебе не нужно меня бояться, Вивьен, я никогда не сделаю тебе больно.

— Просто дай мне уйти.

Глаза его коварно блестят, но то, что он видит в моих глазах — чем бы это ни было, — заставляет его смягчиться.

— Конечно, но я буду поблизости, чтобы быть уверенным, что ты точно добралась до своей комнаты.

Я же сейчас уверена лишь в одном — мне нужно бежать отсюда.

Глава 16. Клетка

Клетка мерзко подскакивает и шатается на каждом встречном бугре. Я стараюсь абстрагироваться и не думать об этом — разом нахлынувшие чувства причиняли неимоверную боль, повсеместную и всеобъемлющую. Душа моя была изранена и кровоточила, так что я понадеялась даже, что эмоции выплеснутся наружу. Тогда, возможно, мне не будет так невыносимо больно и трудно дышать, думать и чувствовать что-либо, кроме агонии. Но нет, слезы текли по щекам, мешаясь с дорожной пылью и все выглядело так, будто мне просто невероятно обидно от этого показушного унижения, которое они устроили, чтобы поучить и развеселить народ одновременно. Им было невдомек, что боль моя отнюдь не от этого и, что эта клетка беспокоит меня в самую последнюю очередь.

Когда мы заехали в такие знакомые ворота уже минул полдень и большинство местных жителей разбежалось по углам спасаясь от изнуряющей южной жары. Внутри меня встрепенулось что-то незнакомое и дрожащее, это странное чувство заставило меня оглядеть окрестности. Крохотная надежда встретиться с взглядом недовольных нефритовых глаз разбилась вдребезги. Анзеля здесь не было. Как и Ланса. Чувство одиночества накрыло меня с головой, так сильно, что я даже всхлипнула.

Джованна расплылась в улыбке и довольно хмыкнула.

Одежда липла к мокрому от пота телу, доставляя дискомфорт. Но кому какое дело, верно?

Меня вывели из клетки, как какую-то псину, опуская глаза вниз, делая все возможное, чтобы не встретиться со мной взглядом, гвардейцы во главе с Джованной вели меня к Безодану Галемиру. Стук их кирзовых сапог неприятно бил по ушам. Джованна резким и уверенным движением распахнула двери его кабинета или даже покоев. Сегодня это были именно покои — окна задернуты полупрозрачной тканью, еле-еле пропускающие свет, на столе вместо бумаг — фрукты и остатки мяса, бокал с вином небрежно лежит на краю дорого массива стола, под ним засохли бордовые капли. Я перевожу взгляд на яркие подушки, на которых восседает в развязной позе Элиаш, без рубахи, но в штанах, а Безадан выходит из арочного проема, который ведет в глубь тайн Алхимиков. В отличии от Элиаша этот властный мужчина одет полностью.

— Почему я не удивлена, — шипит Джованна, оглядывая все вокруг презрительным взглядом, — Ваш образ жизни позорит имя Алхимиков.

У меня не укладывается в голове, почему Графиня позволяет себе такие вольности Королю Алхимиков? Наверно это отражается на моем взмокшем лице, потому что Джованна кривится в оскале, бросая на меня презрительные взгляды.

Элиаш издает смешок и кладет в рот просто огромную виноградину, слышу, как его острые зубки прокусывают кожу и сладкий сок выступает ему на губы. Я никогда не видела его таким, сегодня он выглядел похожим на человека — расслабленный, развратный, удовлетворенный.

— Ты здесь не затем, чтобы удивляться и делать выводы, Джо-ована, — мурчит в ответ Галемир.

Джованна громко показушно фыркает и с силой толкает меня вперед, да так, что я еле удерживаюсь на ногах, чтобы не завалиться на колени.

— Я буду у себя, — сквозь зубы говорит Джованная и выходит из комнаты громко хлопая дверью.