Бессмертные (СИ)

Мёртвое сердце Карлайла дрогнуло. Он обнял Эсми, на время ограждая её от боли. Зазывающий мужской аромат так привлекал, что сложно было сосредоточиться на чём-то ином в крепких объятиях Карлайла. Ирония приобретала неоднозначный оттенок: Эсми наконец оказалась в компании прекрасного доктора из фантазий, но была обречена на вечную жизнь монстра… без сына.

***

— Выглядишь лучше, — произнёс Карлайл, присаживаясь к Эсми на софу. Оторвав взгляд от книжки, она слабо улыбнулась попытке доктора завести разговор.

Словно омертвевшая, девушка не желала много говорить. Эдвард на весь день отправился в город за покупками для неё, что немало смущало. Сожительство с двумя мужчинами за несколько недель показалось ей оскорбительным, ведь они оба были не женаты, что противоречило всем нравоучением матери. От этих мыслей рука дёрнулась к щёкам, которые, казалось, должны зардеться румянцем, но Эсми вовремя опомнилась, что уже никогда не сможет покраснеть.

Карлайл открыл свой кожаный чемоданчик и принялся перебирать больничные бумаги, время от времени украдкой поглядывая на Эсми, которая то и дело бросала взгляд на часы — Эдвард задерживается уже на несколько часов. Не то чтобы ей не нравилось находиться наедине с Карлайлом, нет, он был хорошей компанией, но мысль, что она сидит один на один с мужчиной, который когда-то являлся предметом её фантазий, не давала покоя. Даже жить под одной крышей было чем-то из ряда вон выходящим.

Эдвард и Карлайл настаивали, что ей нужна женская атрибутика; Эсми же уверяла, что и так всё прекрасно. Однако один взгляд на ванную комнату переубедил девушку. Оба мужчины пользовались всего одним куском мыла. Когда Эдвард увидел мысленный ужас Эсми, он предложил ей передумать, и она робко смягчилась, попросив только самое необходимое: шампунь, масло для ванны и гигиеническую пудру.

Девушка вздохнула и, перевернув страницу романа, постаралась успокоиться. Пока она ненавидела себя за доставляемые неудобства, Эдвард выяснил, что ей противопоказано страдание в одиночестве. Вместе с Карлайлом он уверял её, что такие пустячные покупки не сильно повлияют на их бюджет.

— Я просто не хочу тратить деньги… Чувствую себя глупо от одной мысли, что мне что-то нужно, — наконец призналась Эсми Эдварду.

Её скромность только позабавила юношу.

— Ты должна понять. Представь, сколько денег мы накопили, будучи вампирами. На еду не тратимся, на домашний скот тоже, нам не нужны лекарства, да и одежду мы покупаем редко. Вкладываем деньги только в книги и машину, — перечислял Эдвард. — Карлайл, прежде чем я присоединился к нему, проработал доктором несколько столетий и потратил меньше денег, чем имеет сейчас.

Но даже после этого Эсми чувствовала себя обузой для доктора и его приёмного сына.

— Эдвард скоро должен вернуться, — внезапно сказал Карлайл, проследив за взглядом девушки.

Эсми посмотрела на доктора и удивилась — выражение его лица было… печальным.

— Правда? — пожав плечами, спросила она.

Незнакомые эмоции отразились на лице доктора, и Эсми обеспокоенно взглянула на него. Карлайл оказался таким милым, что она была навечно благодарна за его терпение и доброту.

— Карлайл? — не дождавшись ответа, окликнула девушка.

Он взглянул на неё, натянуто улыбнувшись, и нервно поёрзал на месте.

— Я-я… Эм. Думал, что ты ждёшь его возвращения, — ответил доктор.

— Ну, да… Мне неловко, что Эдварду пришлось идти в магазин из-за меня, но… — Эсми, смутившись, замолчала.

Прочистив горло, Карлайл выглянул в окно гостиной. В камине треснули горящие поленья, слегка напугав обоих. Если бы у Эсми было сердце, оно бы сейчас вырвалось из груди от одного взгляда на напряжённого доктора. Карлайл снова выдавил улыбку и, взяв книгу, углубился в чтение.

Это была не первая неловкая ситуация. Несколько раз, проводя время с Эдвардом, Эсми замечала, что Карлайл старается держаться неподалёку. Если честно, то она чувствовала себя ужасно неловко и смущённо, понимая, что у неё остались чувства от девчачьей влюблённости. Когда они оставались наедине, эти ощущения возникали вновь.

Эдвард, как бы ни затруднял положение его дар, доставлял меньше неудобств. За прошедшие недели Эсми лучше узнала юношу и с готовностью окуналась в эту дружбу, когда Карлайл уходил на работу. В библиотеке Эдвард брал для неё — как сам он их называл — «девчачьи» книги и даже начал учить играть на пианино. Он выслушивал живые и стеснительные мысли Эсми об его отце и любезно ничего не сообщал доктору. Также юноша знал, как одиноко и скучно целыми днями сидеть в этом доме, отчего старался развлечь девушку. Они стали хорошими друзьями.