Бессмертный

— Мне об этом сообщили. Я на связи со спецами. Они и сообщили. Это та группа, что меня спасла из плена. Правда, я выбирался к нашим сам, с тремя женщинами, но спасли. Именно они сообщили где идут две разведгруппы, я всё же через скалы смотреть не могу. А вот у первого блокпоста шестеро, и тут двое, это я засёк. Спросил у спецов не они ли это и получив отрицательный ответ, накрыл. Вот и всё.

— Почему ты? — спросил лейтенант.

— Тут есть ответ. Кому-то в командовании не понравилась здешняя ситуация с колоннами, что так удачно бьют, вот их и направили. А я им знаком, спасли из плена, случайно, им был нужен пассажир машины, на которой меня везли, уже тут вышли на меня и договорились что будут помогать. Мы у них как приманка выступаем. Без обид. Это наш шанс выжить. Только сразу говорю, они тут ненадолго, месяц два и уйдут, придётся дальше самим справляться. Надеюсь к тому времени мы наберёмся необходимого опыта проводки колонн. Тем более сами работать они не будут, а вот наводить нас, да легко. Я у них за место ретранслятора работаю.

— С засадой что будем делать? — спросил Сабаров.

— Да что с ней делать? Я выведу «БМП», поставлю на виду, и начну расстреливать из пушки, заодно миномёт наводить. Основное тяжёлое оружие у нас — это миномёт, на нём и будет большая часть работы. Чечены они больше диверсанты, сразу уйдут, раз засада не удалась, будут поджидать на обратном пути. Поэтому постараемся держать их под огнём всё время, пока не уйдут за дальность накрытия минами. Возможно мы их так ослабим, если даже не уничтожим, на что я лично надеюсь, что о повторной засаде те и помышлять не будут. Ну всё, время я протянул, вон бойцы с трофеями возвращаются, можно продолжить движение.

Я пообщался с миномётчиком, и мы решили, что тот пойдёт за моей машиной, отстав метров на двести, а колонна от него метров на сто, так будет удобнее всем. Мы и направились дальше. Засаду мы сбивали минут двадцать, боевики не выдержали прямого и точного, убийственного огня «БМП», а когда мины посыплись, они уже не отходили, бежали в панике. А мины продолжали падать сверху и вокруг вставали мощные фонтаны земли, и те валились сраженные осколками. Редко бывали прямые накрытия, тогда тела боевиков испепеляло. Чтобы боевики ушли? Не бывать такому. В грузовике осталось три ящика мин, когда я сказал:

— Всё парни, кончились чечены, можете сворачиваться, и цеплять орудие к машине. Товарищ лейтенант, спецы говорят засады больше нет, только шесть фугасов на дороге. Они сейчас подорвут их дистанционно, изувечат конечно дорогу, но проехать можно будет. Надеюсь.

— А снять фугасы они смогут?

— Товарищ лейтенант, они разведчики, диверсанты, подрывники, но не сапёры. Не умеют.

— Хорошо, ждём.

На момент обстрела засады я высадил свой десант за поворотом, и пока миномётчики готовились, выехав в наглую на отрытую часть дороги, и начал вести точный прицельный огонь. Недолго, тут же заорал Тимуру, что уже включил заднюю скорость, сдавать назад, когда в нас полетели противотанковые ракеты двух систем «ПТУР». Одна ракета пролетала над дорогой и ушла дальше, взорвавшись метров через четыреста, там и сейчас акация горит, а другая на дороге рванула, но мы уже ушли в мёртвую зону. Дальше я только корректировал огонь. Однако шестнадцать боевиков на моём счету в этой засаде имеется, хорошая у меня пушка, точная, подправлять прицел не нужно, не сбит. А как доложился, я настроил свой планшет на нужную волну. А я просветил с дрона сканером оборудование в руках чеченского подрывника, ещё до первого выстрела, и активировал подрыв. Тряхнуло здорово, хотя мы в километре находились, в месте подрыва целые облака пыли и камней поднялись. Лейтенант, посмотрев на это, сказал:

— Как пыль уляжется, двинем дальше.

— Товарищ лейтенант, там полторы сотни боевиков лежат, с оружием. Неужели бросим это? Подберут другие и против нас используют. Да и доказательства нужны.

— Согласен. Полчаса можно выделить. Машины свободные есть.