Бессмертный

Я чуть не свалился под стул, с восхищением заметив на поданной чашечке инициалы банка и фамилии всех его президентов. Во мне даже затеплилось любопытство - найду ли я на дне чашечки их портреты...

В моем воображении мелькали видения: президенты, стоящие плечом к плечу на фоне гор из золотых монет, а у их ног без сомнения на коленях (в знак благодарности) стояли пенсионеры - старички и старушки, которые отдавали каждый цент в "Нейшнл Банк". Это приятное размышление было прервано Кински, размахивающим чем-то прямоугольным перед самым моим носом. Я поставил чашечку на стол и взял предложенную книгу в руки.

Если-бы у людей в минуты удивления краснели лица, то в этот момент я залился бы тициановским багрянцем. Наконец до меня дошло - мое имя стало известно благодаря книгам, я написал повесть и два сборника рассказов, но произведение, которое я держал в руках - было совершенно не тем, о котором я думал. Это был учебник английского языка для младших классов.

- Не благодаря ли этому фирма "Манлихен" решила, что я выполнил условия?

Он радостно подтвердил.

- Они заметили, что написанное Вами вступление весьма оригинальное, доступное, со множеством комментариев... Мы посчитали, что каждый ребенок это поймет и запомнит.

В ответ я попытался улыбнуться как можно дружелюбнее и приятнее, вспоминая, как писал эту халтуру для школьного издательства, в душе прежде всего надеясь, что ни один нормальный ребенок не читает предисловий и вступлений.

Кински, не обращая внимания на мое молчание, добавил, что нотариус не смог прийти, так как сломал ногу. Но зная прекрасно "Нейшнл Банк" переслал ему, а именно Кински, все бумаги. В данном случае будет вполне достаточно, если я их подпишу. Что я и сделал!

Господин президент спрятал документы в папку, которую поместил в стенной шкаф. После этих формальностей мы могли идти в зал депозита.

Через секретариат мы вышли в коридор, где все также ошивался смертельно скучающий охранник. Видя мою улыбку, он вытянулся по стойке "смирно" и отдал честь. Я не понял, почему он это сделал.

Минуя десятки стеклянных дверей президент Кински сопровождал меня к ведущей спирально вниз лестнице.

Мы спустились. Коридор, какой-то верзила с кобурой на поясе, а за ним массивная решетка, закрывающая вход в следующее помещение. В ярком свете были видны несколько сот ячеек, равномерно расположенных на стенах. В углу зала под потолком косила глазом телекамера. Кински помахал рукой перед ней, а услышав какой-то щелчок, вставил в отверстие ниши странно выглядевший ключ. Решетка зашипела и исчезла. Похоже было, что она спряталась в щель пола.

Паркет помещения отзывался каким-то странным каменным стуком. Кински прошел к левой стене и из-под дверцы номер 183 выдвинул какую-то полочку. Затем протянул мне ключ.

- Я выйду в коридор, - произнес он. - А вы тем временем можете исследовать содержимое ячейки...

Кински вышел, а за ним свистнула решетка. Ключ был весьма хитроумный, со скрежетом щербатых зубов вдоль стержня. Я вставил его и повернул влево. Через пару оборотов замок открылся.

Возможно, именно тогда впервые мне вспомнилось лицо деда, фото которого висело над столом отца. Модно подстриженные усики, шляпа "а-ля-панама", рубаха с расстегнутым воротом, а на заднем плане пальмы, типичное лицо скитальца. Дед за свою жизнь четырехкратно объездил земной шар и если бы не утонул в проливе Ла-Манш во время осеннего шторма в 1938 года, наверняка бы не остановился на достигнутом и продолжал бы в том же духе. Однако, ничего больше я не смог вспомнить о своем глубокоуважаемом предке.

Почтив его память этой минутой раздумья, я приоткрыл дверцу. Внутри лежала коробочка величиной с ладонь, перевязанная крест-накрест шнурком. Вытащив ее наружу, я пошарил в кармане в поисках перочинного ножа и разрезал шнурок. Должен признать - раньше делали крепкие шнурочки.

Я вскрыл оболочку.

Вначале я увидел лист бумаги. А под ней лежал овальный, плоский предмет, напоминающий скорее всего медальон. Изготовленный, вероятно, из золота, а на гладкой поверхности сверху была нанесена одна единственная борозда, похожая чем-то на птицу. Коробочка имела по-бокам два выступа. Я попробовал приоткрыть крышечку лезвием ножа, затем, нажимая на выступы, но у меня ничего не вышло. Я развернул лист бумаги. Это было письмо деда:

- Дорогой Потомок!

Не знаю, кто ты, но я очень рад, что ты удостоился чести открыть сейф. Я считаю, что ты получил признание и славу достойным и честным путем и потому доверяю тебе мое сокровище и тайну.

Во всех моих многочисленных путешествиях по земле, я много видел чудес, много слышал диковинных рассказов. Неоднократно меня соблазняли золотом, женщинами и чудодейственным эликсиром, но я всегда действовал согласно принципа - никогда не трогать чужой собственности, а чужих законов, какие бы странные и необычные они не были, остерегаться и уважать. Я должен признаться, что это оплатилось сторицей. Плохие люди проходили мимо меня, а хорошие дарили мне дружбу и уважение.