Бессмертный

— Я не стану записывать в героини женщину, которая принялась убивать всех без разбора, накачавшись наркотиками. Но я не был бы тем, кто я есть, если бы не умел видеть выгоду во всем. И я ее вижу. Люди боятся таинственной Миранды Морган, от которой отказалась даже родная планета, а если Миранда Морган будет работать на меня, угадайте, кого они будут бояться?

У меня просто не было слов. И я недавно пыталась разглядеть в этом типе истинные эмоции? Думала, что когда он возился со мной в камере, им руководили человеческие чувства? Расчет, холодный расчет…

Я вскинула подбородок.

— Мне-то какая от этого всего выгода?

Рикардо снова выпрямился и развел руками.

— Жизнь.

Александр просил: «Живи»…

Я ответила честно:

— Для меня моя жизнь ничего не стоит.

— А думаю, что для моего брата ваша жизнь много стоила, — одарил меня Тайлер ледяной улыбкой.

О да, он прекрасно разбирался в людях, выискивал их слабые места и бил по больному.

Рикардо снова откинулся в кресле.

— Впрочем, решать тебе, я сделал свое предложение. Но мне нужен боец, а не истеричка. Если согласишься, будешь обучать курсантов-пилотов в местной академии. Первые пару лет, разумеется, никаких полетов за пределы планеты, но уже сегодня выйдешь отсюда свободным человеком. Если же нет, я просто умываю руки. Если трибунал тебя оправдает, значит, тебе повезло, если же нет, в их праве будет решать, жить тебе или нет, я буду всего лишь наблюдателем.

Он, действительно, предлагал мне жизнь, вернее, шанс на жизнь. Свободу, работу, жалование. Обучать молодежь? Я даже никогда не думала об этом, потому что искренне полагала, что никто и никогда не доверит мне столь ответственную работу. А самое главное, предложение Рикардо как нельзя лучше соответствовало просьбе Александра жить.

Я помолчала.

— Когда вы звонили доктору Лантеру, вы сказали, что дело личное, — сказала я через некоторое время.

Рикардо скривился:

— Разумеется, личное. Я привык верить чутью Александра на людей, и не хотел упустить ценный кадр.

То есть дело лишь в моей дурной славе и ценности меня как пилота. А мне показалось… Впрочем, не важно, что мне почудилось под лошадиной дозой успокоительного.

— Это не предложение руки и сердца, — проворчал Тайлер. — Никаких «я подумаю» и времени на раздумья.

Я облизнула губы. Я думала о том, что Александр не простил бы меня за то, что я сделал с Эйдоном. А простил бы он меня, если бы я отказалась сейчас, практически добровольно покончив с собой? Кули говорил представить Александра живым и подумать, что бы он сказал. А он бы сказал именно то, с чего Рикардо начал наш разговор, посоветовал бы вынуть голову из того места, на котором сижу, и жить дальше, пусть я этого после всего случившегося не заслуживаю.

— Я согласна, — сорвалось с моих губ.

Рикардо расплылся в хищной улыбке, довольно потер руки.

— Чудно.

Все равно, что подписать контракт с Дьяволом… К черту! Он прав, я боец, и я буду бойцом. Потому что Александр в меня верил, мои друзья в меня верили, и сейчас на какое-то мгновение я вдруг тоже поверила, что ничего еще не кончено.

— Выйдите из кабинета, — сказал Рикардо, — у Луизы уже приготовлены все документы, подпишите и можете пока быть свободны. Дрю отвезет вас в служебную квартиру, где вы поживете, пока не подыщите себе квартиру.

Я опешила.

— Все документы уже готовы? Откуда вы знали, что я соглашусь?

Тайлер блеснул белозубой улыбкой:

— Я же сказал, я привык верить чутью моего брата на людей.

На это мне нечего было сказать, просто не осталось ни эмоций, ни слов. Шахматист Рикардо только что блестяще отыграл партию, в которой все, кроме него, были всего лишь пешками.

Я подняла голову.

— Прежде чем я уйду, у меня есть еще один вопрос.

Рикардо посмотрел на меня с лениво-скучающим выражением. Было очевидно, что все интересное для себя на сегодняшний день он уже обсудил.

— Что ж, я весь внимание.

— Александр, — голос не подвел, и мне все-таки удалось произнести его имя вслух, не дрогнув, — просил передать Лаки, что он его очень любил. Когда увидите племянника, передайте ему… пожалуйста.

А вот сейчас Рикардо уставился на меня как на сумасшедшую.

— А с чего вы взяли, что я его собираюсь навестить? — снова резкий переход на «вы» и официальный тон.

— То есть? — я напряглась. Он не мог иметь в виду то, что я поняла из его слов, просто не мог… — Мальчик остался сиротой, вы его единственный родственник.

Рикардо выслушал меня равнодушно.

— Как единственный родственник, я отправлю его в лучший пансионат, в котором Лаки ни в чем не будет нуждаться, — отрезал он.

А вот после этих слов во мне что-то сломалось. На протяжении всего разговора я держала себя в руках, говорила спокойно и вежливо. Но это…

Я поднялась из кресла, в котором сидела, и шагнула ближе к столу.

— И обречешь своего племянника на жизнь в детском доме? — возмутилась я, наплевав на приличия. — Среди незнакомых людей?! Чтобы он вырос с мыслью, что никому не нужен?!

Но моя гневная тирада не произвела на Рикардо никакого впечатления. Он только развел руками:

— Александр же как-то вырос в приюте, и ничего.