Бессмертный

Широкое окно начало мутнеть и через секунду вновь слилось по цвету с кораблем, став неразличимым на общем фоне. Корабль плавно взлетел высоко вверх и так же плавно полетел в сторону стоянки, практически невидимый в затянутом дымкой от пожаров небе. Я как можно быстрее спустился вниз, спотыкаясь о тела и несколько раз пожалев, что уничтожил лифт. На месте улетевшего корабля осталась огромная зияющая дыра; было непонятно, как здание все еще стоит после стольких измываний над ним. Некоторые умеют строить, но тех, кто умеет разрушать — больше.

К моему разочарованию, в той стороне, куда по поим подсчетам могло улететь тело, отброшенное взрывов, находился вход в здание сената, а значит и широкая, под стать основанию пирамиды, центральная площадь. У самой кромки площади, где начиналась узкая дорога для подъезда машин к зданию, отделяющая саму площадь от пирамиды, толпился отряд гвардейцев, кучно расположившихся по периметру. Те, что были впереди, — сидели, полностью закрываясь щитами, а позади — стояли, закрыв щитом лишь верхнюю часть тела, так как нижнюю прикрывали сидящие. У всех в руках были не простые прозрачные щиты, а со встроенной технологией Дхоруба, создающей небольшое силовое поле, которое способно отразить как материю, так и энергию.

Не думал, что у них есть такие щиты, да еще в таком количестве; гвардейцы на то и гвардейцы, чтобы просто стоять по стойке смирно, дабы туристы не слишком расслаблялись и не пытались совершить глупость.

Напротив гвардейцев находилась намного превосходящая их толпа, занимающая практически всю площадь. Многие были с оружием, одетые в бронежилеты, каски и другую довольно скудную защиту, но больше было тех, кто был в простой одежде с ножами и дубинами наперевес. Отличить противников друг от друга было легче легкого.

Все журналисты почему-то куда-то подевались.

Солдаты стояли как вкопанные, абсолютно никак не реагируя на провокации со стороны повстанцев, сами же повстанцы, за неимением альтернативы, обсыпали патрульных оскорблениями вплоть до седьмого колена, бутылками и иногда очередями из автоматов. На солдат это, естественно, впечатление не производило. Судя по всему, такая ситуация была во всем городе, так как стало значительно тише. Все это было довольно странно.

Было непонятно, на кой черт солдатам защищать полуразрушенное здание сената, а повстанцам — желать его атаковать. Но главный вопрос: почему все бездействуют? Солдаты просто стоят, повстанцы просто убивают время. Был лишь единственный логический вывод — Нерос, он же Спардий, он же сенатор — просто свалил, бросив все и забыв раздать своим людям по обе стороны баррикад новые указания.

Но меня это мало заботило. По всей площади, где можно было увидеть, лежали все те же пресловутые балки, под ногами топтавшихся людей хрустело стекло, словно сугробы снега. Тела, как было видно, были свалены в кучу недалеко от дальнего угла площади, хотя их было не так много, как можно было ожидать — тела убитых мной повстанцев и солдат, коих я убить не успел, взрывом отбросило в другую сторону. Мне нужно было добраться до этой кучи тел, мимо патруля незамеченным этого бы не удалось, тогда я решил устроить диверсию. Я вернулся обратно к пожарному выходу сбоку, который вел к широкому коридору, ведущему к большому открытому помещению с креслами, расставленными полукругом вокруг нескольких трибун — здесь заседал сенат. Пройдя к двери в другой стене, я очутился в очередных широких коридорах и пошел дальше, к главному входу в здание. Проверив автомат, я незамеченным пробежал через вестибюль и раскрыл одну из прозрачных створок чудом уцелевших дверей, через которые недавно, но очень давно проходил, прицелился и сплошной очередью начал стрелять в открытые спины гвардейцев.

План был прост и придуман на скорою руку, а потому, в отличие от сложных и досконально заученных, сработал. Патрульные, совсем не ожидавшие атаки со спины, запаниковали и плотный сомкнутый строй распался. Убитые падали, пока живые вскакивали и судорожно оборачивались, наставляя в мою сторону оружие и щиты-Дхоруба. Кто упал, кто-то от неожиданности забыл, что у него есть щит, и поднял руки вместе с ним над головой, словно пытаясь защититься от дождя. Повстанцы же, как я и ожидал, восприняли мою диверсию, как побуждение к действию. Они начали стрелять, а кто-то даже прыгнул на толпу солдат, но, попадая на щит, отлетал назад. Солдаты, подскочив, открыли ноги, чем непременно воспользовался противник, стреляя по ним. Началась суматоха и хаос, крики, выстрелы, удары. Про меня быстро забыли.