Бессмертный

— Да. Подлечить. — Он виновато опустил голову.

Лететь пришлось довольно долго. Если бы не постоянное метасалирование, можно было бы даже и вздремнуть. Больше всего доставалось Костуну, так как он был ранен, и каждый такой переход сопровождался его мычанием, айканьем и нытьем. Дважды его рана открывалась и Иолаю приходилось перевязывать все по новой, благо в «тарелке» в медицинском кабинете находилась массивная аптечка со всем необходимым. Когда, наконец, Верон сказал, что мы прибыли, все вздохнули с облегчением.

Планета, возле которой мы оказались, была зеленой. Почти всю поверхность, не считая двух океанов и множества более мелких водоемов, покрывал густой лес и широчайшие поля. Вид из космоса открывался потрясающий. Было одно «но»: повсюду летало множество различных космических транспортных средств.

— Я думал, мы хотим затеряться, — проговорил я.

— В толпе это сделать легче, — ответил Верон, уверенно направляя корабля к планете.

— Это на черной-то патрульной «тарелке»?

— Изнутри не видно, но я сменил цвет на белый, так что на нас никто не обратит внимание.

— А разве у патрульных кораблей есть такая функция?

— У этой модели есть.

Самая бесполезная функция корабля, но не для нас. Белый цвет и правда был в тему, потому что почти все корабли вокруг были именно такими, аж глаза слепило от отражающегося от них света местного солнца.

— Понятно. Что дальше?

— Спускаемся.

И мы полетели на планету.

Как оказалось, эта зеленая утопия являлась чем-то вроде загородного поселка, в котором богатенькие мажоры покупали себе специально отведенные участки, на которых возводили различные постройки по вкусу. Главным условием было — не уничтожать деревья без позволения. А еще эта планета являлась образцом удачного терраформирования.

Мы приземлились на одной из специальных площадок возле огромного особняка, и к нам тут же сбежался народ — прислуга. Особняк был огромен. Было даже трудно сказать, сколько же в нем этажей: казалось, будто каждое окно выходило на один из балконов — маленький, под одно-два окна, или большой, являющийся общим для нескольких комнат. Цвет крыши — даже нескольких крыш различных размера и расположения, что делало их похожими на пьедесталы — был блекло-голубой и имел несколько декоративных, как потом оказалось, каминных труб, — загрязнение атмосферы так же являлось неприемлемым. Перед домом было всего четыре площадки для посадки кораблей различного размера. За особняком находился большой бассейн, а за ним уже начинался огромный зеленый корт для гольфа. Метрах в двухсот по обоим сторонам дома начинался густой лес смешанного типа.

— Не слабо, — присвистнул я.

— А то! — отозвался Иолай.

Верон приказал подготовить три гостевых комнаты и приготовить сытный ужин на пятерых. От мысли о еде у Костуна китом заурчало в животе, — оно и не удивительно, мы не ели с самого побега с лайнера. Еще он приказал убрать «тарелку» в ангар.

— Нам нужно поесть и набраться сил, — сказал Верон, когда прислуга разбежалась выполнять поручения. — Поэтому о делах поговорим завтра, ближе к полудню по здешнему времени.

— Нас точно тут не найдут?

— Эта вилла принадлежит моему двоюродному брату — я не очень люблю подобную роскошь, — поэтому маловероятно, что нас тут будут искать. Тем более, что мы с кузеном не очень-то близки, так что он даже не знает, что я был на лайнере. Здесь он тоже редко появляется — работа в правительстве отнимает много времени. А еще этот участок оформлен на подставное лицо. Поэтому не переживайте, что нас здесь найдут, если нас вообще ищут, и чувствуйте себя как дома. Прислуга покажет вам ваши комнаты, где вы сможете принять по желанию душ или ванну и переодеться.

— О, душ! — оживилась Мара, чистота заботила ее больше, чем пустой желудок. — Моя заветная мечта последних двух дней!

— Повторюсь — чувствуйте себя как дома.

— Тут, кстати, есть профессиональный врач, наш с Вероном давнишний друг, так что толстяку более качественно окажут медицинскую помощь, — добавил Иолай. Костун хотел что-то возразить, но передумал. — И мне тоже не помешает… подлечиться. — Он поднял одной рукой другою, которая повисла плетью, когда он ее вновь отпустил.

Вестибюль особняка оказался просто огромным. Большое витражное окно заливало помещение синим, зеленым и красным цветами, что предавало белому мрамору еще больше шика и ощущения нереальности. Вестибюль по кругу обрамляли высокие массивные колонны в древнегреческом стиле, поддерживающие внутренний балкон, идущий полукругом и утопающий в стене над входом, чтобы не мешать свету, проходящему сквозь стекло, однако на этом балкон не заканчивался, выступая уже снаружи; опять же, дабы не мешать освещению, внешний балкон был чуть ниже внутреннего, и туда вели небольшие лесенки с обеих сторон балкона. Прямо напротив входа находилась полувинтовая широкая лестница — таких в доме было всего пятнадцать — по пять на каждый этаж. На мансарды же вели уже прямые лестницы.