Бессмертный горнист

Николай Богданов Бессмертный горнист

НИКОЛАЙ БОГДАНОВ

Дорогие ребята!

В этой книжке два рассказа — о подвигах юных героев в годы Великой Отечественной войны.

Вы, без сомнения, полюбите храброго мальчика Алёшу из брянской деревни, который подбил из пушки фашистский бронепоезд. С волнением прочитаете о судьбе другого мальчика, тоже Алёши, ленинградского пионера, который в страшные годы блокады преодолел и голод и холод. Пересилил саму смерть.

Много таких героических ребят видел автор, когда в качестве военного корреспондента летал через линию фронта к партизанам и в осаждённый Ленинград.

Отзывы об этой книге издательство просит присылать по адресу: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Рисунки В. Щеглова

КРАСНАЯ РЯБИНА

Трое суток неумолкаемо грохотал бой на краю Брянского леса. От деревни Кочки рукой подать. А на третий день в деревню ворвались немцы. Не слезая с мотоциклов, подкатывали гитлеровцы к каждому дому и кричали:

— Рус, выходи! Шнель!

Они гнали старого и малого на поле боя — собирать оружие и хоронить убитых.

Вместе с Арсением Казариным, колхозным конюхом, оставшимся теперь без коней, пошёл и его внучек, сирота Алёша.

Они плелись позади всех, бородатый дед и босоногий мальчишка, тащивший на плече сразу две лопаты.

Когда Алёша увидел наших убитых солдат, он заплакал. Лицо, залитое слезами, сморщилось так, что все веснушки слились в одну.

— Молчи, — сказал дед, — это война! Чем реветь, посчитай-ка лучше, сколько фашистов наши постреляли! Недаром же наши полегли… Вечная им слава!

И дед стал хоронить убитых прямо в окопах, где застигла их смерть. Оружие немцы приказывали стаскивать к большим грузовикам:

— Аллее, аллее, давай, давай!

Дед сердито кряхтел, еле двигаясь под грузом автоматов и ящиков со снарядами.

— Больно жадные! — ругался он, возвращаясь на поле боя. — Смотрите не подавитесь…

Потом он куда-то исчез. Алёша не сразу увидел его. Дед волочил за собой противотанковую пушку. Затащив её в блиндаж под рябиновым деревцем, он стал ловко закапывать её в одну братскую могилу с нашими артиллеристами.

— Дед, ты это зачем? — удивился Алёша.

— Так надо! — прикрикнул на него дед и, оглянувшись, зачерпнул солдатской каской масло, натёкшее из подбитого танка, словно чёрная кровь.

Он напитал маслом шинель и прикрыл ею затвор пушки.

— Теперь не заржавеет!

Почесав зудевшие цыпки на ногах, Алёша стал быстро закапывать клад, нажимая на лопату так, что у него заболели пятки. Он уже догадался, что задумал дед. А дед подкладывал в яму один ящик снарядов за другим: сгодятся!

— Заприметь место, — сказал дед, вытерев пот рукавом.

— Оно и будет приметное, — ответил Алёша. — Видишь: все корни рябине пообрубили. Засохнет рябина-то.

— Ага, значит, под сухой рябиной! Запомним.

Дед посмотрел на немцев, которые расхаживали по полю с засученными рукавами и так увлеклись, выворачивая карманы убитых, что ничего не заметили. Он усмехнулся:

— Постойте, вас ещё жареный петух в макушку не клевал!

Алёша не понял задорных дедовских слов.

— А знаешь, дедушка, — сказал он, — немцы говорят, Гитлер уже в Москву вошёл.

— Хотел с Москвы сапоги снести, а не знал, как от Москвы ноги унести.

— Это кто, дедушка?

— Да всякий, кто бы к нам ни совался. Я сам таковских бивал.

Алёша поглядел на деда. Всю жизнь он только и помнил, что дед с конями колхозными возится.

— Это когда же ты успел, дедушка?

— А в восемнадцатом году. Японцы лезли с Тихого океана, англичане — со студёного моря, французы — с моря Чёрного. Всех и не сочтёшь! А немец так же вот, как теперь, от заката солнца шёл. Тоже вначале потеснили они наши части, а как поднялась вся наша сила, ну и вымели мы их, как помелом.

— И ты сам их бил, дедушка?

Дед крепко зажал заступ в руках.

— Всяких бивать приходилось. Один раз такое было диво на Архангельском фронте — сейчас помнится. Видим: идут на нас по болотам солдаты в юбках. Юбки клетчатые, коленки голые, ботинки жёлтые — ну, чисто бабы какие на нас ополчились. Ружья держат на бедре и сами трубки курят. Нам даже смешно стало. А потом как ударили мы и в лоб и с флангов — ни одного не упустили. Которых побили, а нескольких в плен взяли. Вот собрали мы их и спрашиваем: «Кто вас послал, юбошников? Чьи вы такие?» — «А мы, говорят, английского короля шотландские стрелки». — «Ах, вы — английского короля! Ладно». Поснимали мы с них юбки и прогнали обратно. Да и наказали с ними английскому королю: «Юбки понравились, присылайте ещё!»

Мальчик засмеялся: вот он у него какой, дед! А дед ещё раз поглядел на фашистов и сплюнул:

— Ишь, засученные рукава! Постойте, штаны засучивать не пришлось бы!

Уходя, Алёша и дед оборачивались, долго ещё глядели на рельсовый путь, пролегающий невдалеке, на взорванный мост через речку Купавку, на холмик под рябиновым деревцем.

…Дважды зима покрывала белым снегом могилы первых героев войны. Дважды на них зацветали весенние цветы. Оживало и рябиновое деревце. Оно не погибло, подсохли только некоторые ветви.