Бессмертный город. Политическое воспитание

Он был весь его, этот лес, одно название которого, даже за пределами самого края, воскрешало в памяти столько легенд и мечтаний, древнейшее из всех мест, первоисточник, с которого все начиналось, как говорили некоторые, и даже если он не был райским садом, то по крайней мере здесь появился их род, здесь он обрел свою силу и доблесть, будто в сокровенной чаще лесов с помощью некоего волшебства родилась эта особая ветвь человечества. Углубляясь в одиночестве все дальше, узнавая дороги и просеки между деревьями, которые весна день за днем одевала листьями, он не испытывал ничего похожего на покой и умиротворенность безмятежной прогулки. Едва он покидал поля, цветущие яблоневые сады, подобные легким букетам белого тумана, в просветах которого открывались взгляду деревня и жизнь продолжающих свою работу людей, как только он попадал в одинокий мир, он начинал как бы напряженно вслушиваться в нечто такое, что ему не удавалось обнаружить и к чему надо было идти в тишине, еще более гулкой от пения птиц, затерянных в царстве высоких ветвей. Здесь было и стремление обнаружить скрытую в чаще душу, и желание идти все дальше, и внезапно поднимающийся страх, когда ему казалось, что он сбился с пути, а солнце уже заходило за вершины и близился вечер, и бег, лишь бы любой ценой вырваться из этих чар, и большие отметины, которые он делал сильными ударами ножа на стволах на перекрестках дорог. Дровосеки уже закончили работу, кругом ни души, только иногда промелькнет и исчезнет, одним прыжком преодолев аллею, какой-нибудь зверек. Так шел он наугад, счастливый и несчастный, отыскивающий и не находящий, с успокоенным и бьющимся сердцем, защищенный и подвергающийся опасности. И везде деревья, деревья...

Однажды вечером, возвратясь поздно, когда солнце уже исчезло за крышей фермы и двор был погружен в тень, он застал папашу Лориу на пороге; тот, казалось, ждал его, одетый как на охоту. На нем была тяжелая кожаная куртка, сапоги и старая черная фетровая шляпа с высокими полями. Что-то вроде ягдташа висело сбоку, а в правой руке он держал толстую дубину.

Шарль остановился и вопросительно посмотрел на него.

— Тебя удивляет мой вид, — сказал он; впервые Шарль увидел, как он улыбается. — Если хочешь пойти со мной, иди-ка быстро перекуси. Мать ждет тебя.

Шарлю вдруг показалось, что он начинает догадываться.

— Куда мы пойдем? — не удержался он от вопроса и тоже улыбнулся.

— Увидишь, — сказал папаша Лориу, доставая трубку из кармана куртки. — Это тебя удивляет, а?

Шарль рассмеялся:

— Вы тоже?

— А как же! — воскликнул папаша Лориу.

Тогда Шарль бросился ему на шею:

— Почему же вы не могли сказать об этом немного раньше?

— Мальчик мой, всему свое время. Иди! — повторил он. — Мать ждет тебя.

— И она тоже? — спросил Шарль.

— А как же иначе! Разве такие старики, как мы, могут что-нибудь скрыть друг от друга?

Шарль знал только начало дороги, по которой они шли, и им понадобилось два часа, чтобы добраться до условленного места. Сначала они углубились в лес, потом вернулись на одну их тех опушек, куда Шарль еще никогда не заходил, и в конце концов вышли на поле.

Уже стемнело, но не настолько, чтобы Шарль не смог разглядеть местности: это был какой-то прямоугольный луг, открытый с одной стороны, окруженный лесом с трех других. От одного края до другого там должно было быть около ста метров. Начинало свежеть. Луг был пуст, но спустя какое-то время Шарль стал замечать других людей, которые, как и они, стояли тут и там на опушке, не приближаясь друг к другу. Некоторые были одни, другие — по двое, по трое. Казалось, никто не говорил. Ни на ком не было ни светлой одежды, ни белых рубашек. Шарлю стало понятно, почему папаша Лориу велел ему взять темно-синюю школьную курточку. Папаша Лориу молчал, да, впрочем, за всю дорогу он не произнес и четырех слов.

Однако чуть позже Шарль заметил, что какой-то человек переходит от одного к другому, вероятно что-то им тихо говорит. Он направился к ним, а тем временем освещенные последними лучами заходящего солнца облака над лугом, с которых он не сводил глаз, мысленно превращая их то в озера, то в сказочные горы, догорели и потухли. Под широким беретом альпийского стрелка Шарль увидел лицо, непохожее на лицо крестьянина. Человек был одет в темную куртку с эполетами, кавалерийские сапоги, в руке держал что-то вроде хлыста.

— Ну что, Эрве, все в порядке? — спросил он тихо.

Шарль сначала подумал, что капитан ошибся, но заметил, что Лориу взял на караул, держа свою дубинку, как винтовку.

— Как всегда, капитан.

— У тебя новобранец? — спросил капитан, кивнув на Шарля.

— Мой племянник, — ответил Лориу. — Можете ему доверять, я за него ручаюсь.

Капитан молча посмотрел на Шарля, мужественно выдержавшего его взгляд. Потом, слегка прищурив глаза, он бросил Шарлю:

— Значит, ты знаешь правила: сейчас смотреть в оба, потом — ничего не видел.

Шарль широко улыбнулся и утвердительно кивнул головой, глядя вслед уже удалявшемуся капитану.