Бессмертный избранный (СИ)

— Акраи жили на островах, охотились в океане, ловили рыбу и всяких морских тварей, — продолжает Энефрет. — Мирный народ, который никому не желал зла. Пока не пришли захватчики — темволд, мужчины из сильного и могущественного племени, которому я отказала в магии из-за их злобы и гнева. Они убивали друг друга и других людей просто так, потому что завидовали магической силе более слабых племен. Темволд напали на острова, где жили акраи. Они убили всех мужчин и поработили женщин. Насилуя и принуждая акраев к сожительству, они пользовались их магией, а когда магия ушла из этого мира, стали убивать и их, чтобы дать выход своей бессильной ярости.

Ее передергивает — совсем как человека, который вспомни что-то неприятное.

— Та ночь останется в памяти океана. Тогда вода была окрашена кровью, а небо наполняли жалобные крики. Темволд убивали всех, кто попадался им под руку.

— Что означает «темволд»? — спрашиваю я у Энефрет.

— Милость, — отвечает она с усмешкой. — На языке акраев это милость, ибо милости у своих хозяев они чаще всего и просили. Но теперь акраев осталось очень мало. Женщины их племени не могут рождать детей от темволд, многих они покалечили, убили. Эта женщина — одна из последних акраев в здешних местах. Другие живут очень далеко, на другом материке за морями. Ей не добраться туда в одиночку.

Я качаю головой. Мы в Асморанте мало знаем о тех, кто живет на берегу или в океане. Слишком много ушло туда, чтобы не вернуться никогда. Акраи, темволд — имена щиплют язык, как кислятник. Там тоже жили люди, и они тоже умирали и страдали за магию и без нее.

Магия покинула нас — и там тоже все изменилось.

— Зачем она здесь? — спрашиваю я у Энефрет, имея в виду женщину.

— Темволд привели оставшихся женщин с собой, чтобы те готовили пищу и могли лечь с ними, когда им заблагорассудится. Она сбежала из лагеря на той стороне реки.

Я смотрю на силуэты мужчин вокруг женщины на песке.

— Ты хочешь, чтобы я отправил ее в Асморанту. Почему? Почему не в ближайшую деревню, где она сможет остаться и жить свободной, не опасаясь за свою жизнь? — Я задаю главный вопрос. — И почему на ней — твой знак?

Энефрет поднимает истертые веревками запястья женщины к лицу и смотрит на них. На моих глазах раны затягиваются, чернота уходит. Она опускает взгляд на ноги, и веревки падают с них, не оставив после себя и следа.

— Эта акрай будет той, кто примет в себя магию твоего ребенка, когда он родится, — говорит она, глядя прямо на восходящее солнце. Кажется, ее глаза не боятся его яркого света. — Если ее не будет рядом, Инетис, Унныфирь и все те, кто будет находиться в одном доме с Инетис во время родов, умрут.

Передо мной возникает лицо отшельницы, озаренное вспышкой нанесенной мной обиды, лицо Инетис, искаженное страхом за своего сына, лицо отца, потемневшее от беспокойства. Всех их может убить новорожденный ребенок?

Но у меня нет причин не верить Энефрет.

— Твой сын, Серпетис, сильнейший маг, которого когда-либо знал этот мир, — говорит Энефрет. — А еще он — ребенок, который еще не умеет распоряжаться силой, которой обладает. Уже сейчас Инетис чувствует его силу, и с каждым днем ее становится все больше.

Она смотрит на меня.

— С болью и кровью приходим мы в этот мир. Боль избранного будет сильнее, если он убьет свою мать. Я не хочу, чтобы рождение сопровождала смерть, тем более что Инетис нужна своему другому ребенку. Л’Афалия сможет принять в себя его магию и сохранить ее до тех пор, пока не придет время ее отдать. Это ее путь, и потому и послала я ее сюда.

Я обдумываю ее слова недолго.

— Что должен сделать я? Я даже не понимаю ее.

— Я исправлю это, — говорит Энефрет. — Отныне и до своей смерти она будет понимать язык Асморанты. Но ты должен будешь отправить ее в Асмору как можно скорее. Время Инетис бежит.

— Ты даешь ей способность понимать меня, но не даешь мне способность понимать ее, — говорю я с усмешкой. — Ты снова делаешь меня просто исполнителем своей воли, на этот раз даже не прикрывая это каким-то предназначением. Чем ты отплатила мне за то, что я был так покорен тебе? Хозяин награждает верных слуг, а что ты дала мне?

Энефрет, казалось, обдумывает, мои слова. Ее полные губы снова растягивает улыбка, когда она делает шаг вперед и кладет свою мягкую руку мне на плечо. Ее голос может согреть даже в самую холодную ночь.

— А чего бы ты хотел, Серпетис? Попроси у меня что угодно, и я дам тебе это. Власть? После своего отца ты станешь одним из величайших правителей Асморанты. Процветание? Поля Асморы будут приносить богатый урожай каждое Цветение до твоей смерти. Любовь? Красивейшая из женщин Асморанты отдаст тебе свое сердце.

Что-то отзывается во мне в ответ на ее слова, и я отвожу взгляд. Рука Энефрет сжимается на моем плече, словно она слышит мои мысли.

— Ты не хочешь, чтобы выбирали за тебя, — говорит она. — Ты не готов идти по проторенной мной тропе, ты не хочешь знать, что будет завтра.

Рука Энефрет касается моей щеки. Пальцы холодны как лед, и я неосознанно отдергиваю голову от ее прикосновения.