Бессмертный (ЛП)

Когда он нашел ее грудь, Сисси до смерти жаждала его прикосновения, и она выгнулась к нему навстречу, шурша покрывалами…и находя его эрекцию. Жадно желая познать Джима, она сама начала изучать его, опуская руку к его бедрам.

Он взял ее руку и убрал со своего тела, а потом поцеловал в центр ладони и уложил на спину.

— Но я…

Джим припечатал ее рот своим и накрыл грудь ладонью. Потом сцеловал дорожку по ее шее к ключице.

— Нравится?

— Боже… да…

Он втянул сосок, и от прокатившейся по телу похоти она выгнула спину, еще глубже толкаясь грудью в его рот. Он руками последовал за волной, выгнувшей ее тело, находя путь к ее бедрам. Раздвигая ноги, Сисси хотела, чтобы он вернулся туда, где был вчера вечером… и Джим не разочаровал ее.

Его пальцы скользнули по складкам, и как только он прикоснулся к ней, еще одна разрядка, сильнее первой, которую она испытала с ним, грозилась завладеть ею.

— Пожалуйста, — выдохнула Сисси. — Пожалуйста…

Он потирал ее лоно, не прекращая посасывать грудь, и чувствуя все это в купе с собственной нуждой, она оказалась на грани. Но вместо того, чтобы столкнуть ее, Джим удерживал ее на краю, не позволяя приблизиться ни на дюйм.

Она впилась ногтями в его мощные плечи. — Джим… я не могу больше…

Он снова накрыл ее рот своим, целуя… опять слишком долго и медленно.

— Ш-ш, детка, я рядом.

И тогда он, наконец, накрыл ее своим телом. Сисси совсем ничего не соображала и не понимала, что он делал, когда Джим замер. Но потом осознала, что он спускал джинсы.

— Ты уверена в этом?

— Боже, да.

Судя по тому, насколько обезумевшая она извивалась под ним, Сисси не могла понять, как он держал себя под контролем… но это дорогого стоило. Его подбородок был стиснут, голос — осип, а по мощному телу прокатилась мелкая дрожь, когда устроился между ее бедер.

Она все равно не чувствовала его у своего лона… только там, где его бедра касались ее.

— Я умру, если ты не…

Он оборвал ее поцелуем, и тогда Сисси наконец получила желаемое. Что-то округлое прижалось к ее лону… а потом он передвинулся, направляя руку между ними. Он знал, куда прикасаться и — Господи Боже — она задрожала.

Не от страха.

Подушечкой пальца он нашел клитор и начал выписывать небольшие круги. Оргазм, с которым он играл уже давно, ожил с неистовостью, и в этот раз Джим не остановился. Он продолжал, пока наслаждение не вырвалось на свободу, унося ее все выше, ярче того, что она испытала в гостиной.

И тогда он вошел в нее.

Она была в тисках наслаждения и не заметила, как он уперся в барьер, не ощутила боли. Даже когда он отстранился и прорвался сквозь преграду. И потом он был глубоко внутри… и застыл всем телом.

Медленно возвращаясь к реальности, Сисси начала осознавать невероятное чувство наполненности, ранее незнакомое и такое правильное, она ощутила, как слезы подступили к глазам. А потом поняла… что Джим дрожал. С головы до пят, его массивное тело содрогалось, мускулы сжимались в серии произвольных спазмов.

— Джим?

Наклоняя голову в бок, она посмотрела на его лицо. Он уперся взглядом в изголовье, сосредоточенные и стеклянные глаза, подбородок сжат, дыхание рваное.

— Джим… что не так?

Когда она двинулась под ним, он зашипел: — Не шевелись.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Дерьмо.

— Что…

Он вышел из нее, и все. Мужчина уткнулся лицом в матрас рядом с ее головой, его руки подогнулись, огромные мускулы бицепсов бугрились под кожей. Потом его бедра с силой вжались в нее, животом к ее тазу.

Сейчас он содрогался. Всем телом. И так сильно, что кровать ударилась о стену, раз, два… третий раз.

Джим, шумно выдыхая в подушку, обмяк как отпущенная резинка.

Не зная, что делать, она попыталась обернуть руки вокруг него, но он скатился с нее и отвернулся.

Ей оставалось лишь смотреть на татуировку Мрачного Жнеца на его спине, фигуру в черном балахоне и с косой, с протянутой костлявой рукой.

Очевидно, она что-то сделала не так.

***

Внизу, на кухне Эд сидел за столом и снова посмотрел на часы. Десять утра.

Народ, пора пошевеливаться, подумал он, многозначительно посмотрев на потолок.

Но нет, любовные пташки, очевидно, вымотались до изнеможения и залежались в кровати до позднего утра.

Тем временем, он сидел здесь с двумя пакетами задубевших МакМаффинов и целой кучей остывшего кофе.

Он вовсе не бесился.

Ладно. Он бесился.

Легко отказаться от секса, если не находиться в непосредственной близости, и будучи слишком занятым выживанием, чтобы думать о делах постельных. Но эту амнезию сложно поддерживать, когда понимаешь, что никогда не получишь того, что происходило сейчас в этом доме.

И, черт, может, от всего этого он еще сильнее скучал по Эдди.

Он прекрасно поразвлекся, приводя женщин этому истукану. Эдди был хорош во всем, за что бы ни брался, все знал, прекрасно сражался, был сдержанным голосом разума посреди бушевавшего хаоса. Цыпочки, с другой стороны, всегда были его слабым звеном. Один взгляд от горячей телочки, и он уже заикался как астрофизик на выставке AVN. Но у него был сексуальный запал льва… и тогда в игру вступал Эд.