Бессмертный (ЛП)

— Я скучаю по всему. Скучаю по той жизни, земле и по ней. — Он потер бровь большим пальцем, словно пытаясь скрыть от нее свою слабость. — Я думал, что вернусь туда. Ну, знаешь, по окончании службы. Я собирался поработать здесь, в Колдвелле, только до тех пор, пока не буду уверен, что Матиас не станет проблемой. — Он взглянул на нее. — Я не хотел, чтобы это дерьмо последовало за мной на запад. Ни за что. Ферма в Айове должна была стать моим пристанищем на пенсии. Местом моего последнего упокоения.

— Думаю, и твоя жизнь оказалась не такой, какой ты ее себе представлял.

— Так и есть. — Он пристально посмотрел на нее. — Но я встретил тебя.

Она улыбнулась и поцеловала его в предплечье.

— Ну вот, ты опять заставляешь меня краснеть.

— Разве?

— Да.

Он издал звук, что-то среднее между «ммм» и «подожди, пока мы не поднимемся наверх, женщина, а затем поговорим о смущении».

Но вскоре, он вновь уставился перед собой.

— Джим?

— Что?

Боже, она ненавидела этот вопрос.

— Что дальше?

***

Видимо, Джим был неандертальцем. Что, в принципе, неудивительно, учитывая, насколько жестоким он мог быть. Это также не делало его героем своего времени. Но реальность такова, что в тот момент, когда Сисси озвучила свой вопрос, он мог думать лишь о том, что не хочет видеть Сисси и близко ко всему этому, и перебирать в уме, как уклончиво ответить или вообще промолчать.

Он вспомнил кое-что услышанное о парашютистах, ребятах, выпрыгивающих с самолетов в зонах боевых действий. Вооруженные силы проводили проверку их психического состояния, в результате которой выяснился интересный факт: подавляющее большинство никогда не чувствовало страха в процессе работы. Никто. А вопрос выживания? Возможно, в конце концов, такая работа подходит только тем, чьи надпочечники на работе спят глубоким сном.

Но не эта информация потрясла его: почти сто процентов испытуемых ответило, что единственный раз, когда они действительно боялись: при своем последнем прыжке. Как будто они знали, что кидали кости и оказывались в выигрыше слишком часто, и ожидали, что в конце случай возьмет свое, будто судьба доберется до них и схватит только потому, что это ее последний шанс.

Именно так он себя и чувствовал сейчас.

Сисси еле спаслась, и не единожды, а дважды. Он не хотел рисковать ею в третий раз.

А как только он подумал об опасности, в которой она находилась, естественно ему пришлось вспомнить и о Девине…и внезапно невероятной силы ярость поселилась у него внутри, настолько сильная, что вымела все мысли о Сисси. К черту войну. К черту души. К черту всех и вся.

Девина потерпит неудачу, и не потому, что проиграет в войнушку Создателя.

Для него конечный результат может быть только таким; видя Сисси сегодня в ванной, это стало последней каплей. Она снова страдала, ее пытали… снова. Внутри него что-то сломалось: даже несмотря на то, что он сидел рядом с ней, курил как обычный человек и был готов подняться с Сисси наверх и заняться с ней любовью как обычный человек, он был монстром.

Внутри он был ненормальным, отвратительным сукиным сыном в шаге от безумия.

И до тех пор, пока он не уничтожит Девину, он не сможет сконцентрироваться на чем-то другом.

— Джим? Что произойдет дальше?

Он прочистил горло и отвернулся от нее — якобы для того, чтобы потушить сигарету о пепельницу, которую принес с собой, а также потому что ненавидел лгать ей.

— Как и всегда.

— И что это значит? — настаивала она.

— Я нахожу душу, как-нибудь, и приступаю к работе.

— Ты переживаешь по поводу последнего раунда?

— Нет, совсем нет. — По крайней мере, это была правда, поэтому он снова повернулся к ней. — Я чувствую себя отлично. Чувствую себя сильным. Я готов покончить с этой игрой должным образом.

И это также чистая правда. Его внутренний гнев замечательно прочищал мозги. Метафорический стеклоочиститель промыл его фильтр относительно мира, войны и самого себя. С ним? Он ясно видел, что ему следует сделать и куда пойти. Цель понятна, он способен отключить посторонние шумы и телодвижения, концентрируясь исключительно на том, чтобы произвести выстрел на поражение.

— Джим?

— Да?

— Все в порядке?

Он прижал ее к себе теснее и поцеловал в лоб.

— Лучше некуда. Никогда не чувствовал себя лучше.

Дрожь, прошедшая сквозь нее, заставила его нахмуриться.

— Снаружи холодно, — сказал он. — Давай зайдем внутрь.

— Хорошо.

Он помог ей подняться и прижал к себе ближе, направляясь к парадной двери. Внутри он захлопнул дверь, запирая на замок, даже несмотря на то, что его защитные заклинания были лучше, чем все замки «Шлаг».

Он посмотрел на нее, прикрыв глаза.

— Идем в постель?

— Да.

Правильный ответ. Такой правильный.

Они добрались до лестницы, держась бок о бок даже при подъеме по лестнице. Что было замечательно. От чего становилось тошно? В тот момент, когда они проходили мимо напольных часов, которые никто не настраивал и не заводил, чертова штуковина издала гонг. Еще один. И третий.

Джим стиснул зубы и оглянулся. Сделав несколько быстрых вдохов, он представил, как подходит к этому членососу с бензопилой… топором… огнеметом.

Четвертый… пятый… шестой…