Бессмертный Пьяница (Том 8. Главы 628-689)

Они оба начали осушать свои бокалы с неожиданным энтузиазмом, как будто между ними вспыхнула новая дуэль. Каждый глоток был веселой эскалацией их стремления доказать превосходство не только в алхимии, но и в способности выдерживать алкоголь.

Хотя оба они были взрослыми мужчинами, в подобных мелочах вели себя как смертные дети. Озорство начало брать над ними верх, а Кай регулярно доставал новые бутылки из своего кольца.

— На скорость, Игнирис! Ты что-то отстаешь! — Выкрикнул Кай, подмигивая гостю.

— Оптимистичный дурачок… — с усмешкой отозвался Игнирис, — Ты думаешь, что можешь победить меня в выпивке? В алкоголе я ничем не хуже, чем в алхимии!

Каждый следующий тост становился все более изобретательным и забавным. Они поднимали тосты за алхимические открытия, которых еще не совершали, за дуэли, в которых еще не участвовали, и даже за те моменты, когда их взгляды пересекались на поле битвы, полные конкуренции.

С каждым бокалом их речи становились все более размытыми, а смех — громче и заразительнее. Казалось, они соревновались не только в умении пить, но и в способности делать забавные и остроумные замечания друг о друге.

— Помнишь, как ты пытался подавить меня в первую дуэль, но разочаровался, увидев мой боевой настрой? Бедолага… — Смеясь выдал Кай.

— Лучше вспомни последнюю дуэль. Можешь отрицать, но было видно, что ты уверен в своей победе. Было жалко смотреть на тебя, когда загорелся мой жетон! — Хмыкая, пренебрежительно ответил Игнирис.

В конце концов, они даже забыли, кто из них выпил больше. Стало очевидно, что победитель в этом необычном соревновании не важен. Главное — непредсказуемая и веселая конфронтация, которая зародилась между двумя такими разными, но уважающими друг друга конкурентами. Их смех и шутки наполнили особняк Кая, превращая вечер в один из самых запоминающихся моментов их соперничества.

К глубокой ночи атмосфера в особняке Кая стала более спокойной и умиротворенной. Вечер был чрезвычайно красивым, со звездами, мерцающими в небесной черни, и легким прохладным ветерком, который иногда проникал в уютную атмосферу их встречи.

На крыльце, где они сидели, теперь горел только один светильник, бросая мягкие тени на стены и создавая иллюзию изолированности от остального мира. В этой полутьме они казались не столько конкурентами, сколько старыми давними знакомыми, разделяющими момент тишины.

После долгих часов беседы, смеха и соперничества, пьяный Кай, опираясь на локоть, наконец решился задать вопрос, который давно мучил его любопытство.

— Игнирис, — начал Кай, его голос звучал задумчивее, чем обычно, — Ты знаешь… Я всегда хотел спросить… Почему ты так ненавидишь гениев? Что заставляет тебя так яростно к ним относиться?

Эти слова заставили Игнириса на мгновение замереть. Казалось, будто его взгляд потемнел от воспоминаний, которые до сих пор лежали тяжелым грузом на его сердце. После короткой паузы, он произнес то, что Кай не ожидал услышать. Это был откровенный и искренний рассказ…

— Мое детство прошло в секте алхимиков, — начал Игнирис, его голос был спокойным, но в нем звучали нотки глубокой боли. — Я родился без особого таланта, как и многие мои близкие. Каждый день я видел, как гении легко достигают успехов, в то время как мне приходилось трудиться вдвойне, иногда даже втройне, только чтобы держаться на их уровне.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.

— Наша секта была жестокой… Ошибки в культивации карались немедленно. Шрамы на моем теле — напоминание о тех наказаниях. Хотя они укрепили мой характер, но также зародили во мне ненависть к тем, кто рождается с дарами, которые я должен был зарабатывать кровью и потом. Более того, подобные гении часто топтали обычных учеников, превращая их жизнь в ад.

Глаза Игнириса отражали глубину его страданий. А Кай внезапно вспомнил сцену, когда он увидел тело своего собеседника, полностью покрытое шрамами, похожими на удары от огненных плетей.

— Мало кто выдерживал наказания, и умирали жалкой смертью… Многие близкие друзья не смогли выдержать испытания секты, и даже мои любимые младшие сестренки были забиты до смерти из-за высокомерия одного ублюдка… После их потери моя ненависть к гениям только усилилась. Я обещал себе, что докажу всему миру: настоящая сила — это не то, что дано с рождения, а то, что выковано упорным трудом и бесконечными испытаниями. С того момента и по сей день во мне сидит навязчивая идея и желание подавлять гениев и разрушать их самоуверенность.

Кай слушал, поглощенный рассказом. В его глазах отражалось определенное понимание и сочувствие. Казалось, что все миры, независимо от их уровня, пропитаны жестокостью и несправедливостью. Сам Кай также много раз видел подобное…

— Это тень моей души… Она всегда со мной. И, возможно, я никогда полностью не избавлюсь от чувства ненависти к мастерам, которых называют гениями. Иногда эта ярость отравляет даже мою жизнь. — Игнирис вздохнул, словно с трудом выбирая слова.

Видя, что собеседник замолкает, Кай тяжело вздохнул и произнес: