Бессмертный полк. Истории и рассказы

Мой отец, Петр Петрович Хоботов, более 60 лет отработал на «Электросиле» – старейшем предприятии Ленинграда – Санкт-Петербурга. 17-летним пареньком в июне 1939 года пришел он сюда учеником токаря-револьверщика. Выбор был, в общем-то, случаен: просто настала пора самостоятельно зарабатывать на жизнь, беззаботное детство ушло навсегда – в 1937-м погибла мать, через два года умер отец.

Для оставшегося без родителей паренька завод, естественно, стал вторым домом. Настырный, старательный, отец уже с юношеских лет заметно выделялся в рабочем коллективе и даже успел в предвоенный период получить благодарность от министра за досрочное выполнение важного задания.

А чего удивляться? В те годы все старались работать, не отлынивали. Было почетно хорошо делать дело, а плохо – унизительно. А отец был к тому же еще и комсомольцем, это тоже заставляло стараться.

Живо и отчетливо сохранила память отца годы войны, окрашенные незабываемым фронтовым братством и романтикой далекой молодости…

Петра Хоботова еще до начала войны призвали в армию, весной 1941-го. Жил он тогда на Средней Рогатке (это самая южная окраина Ленинграда). Его родители перебрались сюда когда-то с Псковщины. Вряд ли сумел бы он прижиться в центре, а здесь – почти село. Немецкие слободки возле завода Бергервирта, двухэтажные домики, совхоз молочный, пруды… А когда в 1947 году домой вернулся – не узнал.

…Первая бомбежка настигла отца уже в сентябре – под Тихвином. Училище техников по вооружению, где Петру Хоботову предстояло учиться, срочно переформировали в школу. И через несколько месяцев их уже выпустили сержантами и старшинами.

Рабочие войны… Их путь, может, не был столь опасен, как судьба летчиков. Но снаряды доставали не только в воздухе. На аэродроме под Тамбовом Хоботов получил свое первое ранение. Не тяжелое, но поправка требовала времени. До окончательного выздоровления работал на авиационном заводе неподалеку от Саратова. Оттуда по чьей-то воле был направлен в академию им. Жуковского в Москву, хотя был всего лишь старшиной. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая служба, не окажись в их общежитии «покупатель» – командир одной из летных частей, базирующихся под Москвой. Так в начале 1943 года отец оказался в полку, с которым ему предстояло пройти до конца войны. Сначала в прежнем качестве – механика по вооружению, затем – воздушного стрелка на штурмовиках Ил-2 и Ил-10.

Петр Петрович Хоботов

«Это люди взрослые осторожны и умеют думать наперед, – рассказывал мне отец, – а мы-то ведь на фронте, считай, пацаны были. Конечно, летать хотелось, романтика!.. А тут, неожиданно для всех, от несчастного случая погиб стрелок одного из самолетов. Ну я, недолго размышляя, и подал заявление: мол, прошу зачислить… Мой непосредственный командир пытался было отговорить, отсоветовать, но куда там!»

Отец никогда не жалел принятом решении. Это сегодня страшно вспоминать годы войны. А там бояться было нельзя. Восприятие жизни было иным, к опасности относились как к реальности, естественной закономерности, что ли. Он ведь пятерых летчиков пережил… И все потому, что Илы устроены так, что малейшего повреждения кабины летчика достаточно, чтобы ее заклинило. А у стрелков она, к счастью, открывалась почти автоматически.

«Раз еще над вражеской территорией нас подбили, – вспоминал как-то отец. – Разумом успел оценить ситуацию – лучше разбиться, чем к фашистам, секунды какие-то, подсознание, что ли, сработало, заставило жить – очнулся уже с парашютом. Вижу, их истребитель заходит сбоку. Дернул стропы – и камнем в землю. Лежу, не шелохнусь. Видимо, решили, что всё, мертвый. Улетели. А я 22 дня до своих добирался. Дело было вблизи Карпат, кругом бандеровцы. Даже на своей уже территории в деревни заглядывал осторожно, спал же по-прежнему в лесу, так надежнее».

А однажды нежданно-негаданно отец получил месячный отпуск от войны, это тоже на Украине было. Петр Хоботов вместе с однополчанами ждал задания. О его цели им неизвестно было до последней минуты. Понимали лишь, что задание будет нелегким, приказали никуда не отлучаться. Оказывается, предстояло абсолютно неожиданно для немцев разбомбить отлично засекреченный аэродром под Станиславом (город неподалеку от Львова). «Бой был жуткий, – говорил потом отец. – Мы бомбили и стреляли с воздуха, а они – из орудий с земли. Над городом зависло темное облако от дыма, горели ангары. Мой командир ас был, в этом облаке и скрывался. Нас вызывают, а мы молчим, стоит раскрыть себя – фашистские истребители тут как тут. Выполнили задание, вырвались из пекла, все вроде хорошо шло. И откуда ни возьмись вынырнул истребитель, дал очередь… Короче, задело нас. Но командир сумел дотянуть до линии фронта и даже посадил самолет на горушку поблизости хутора Березы. Он отправился в часть, а я почти месяц караулил нашу машину…»