Бессмертный принц (ЛП)

Я пробежала сквозь толпу, нашла боковую дверь и выскочила через нее в пустой коридор. Я побежала по нему, ища выход, какой-нибудь путь вперед, но все остальные двери, которые я находила, были крепко заперты. Я оказалась в тупике, дрожа и упираясь руками в стену, отвращение пронзало меня изнутри.

Нет. Только не это. Я не хочу этого. Я не буду этого делать.

Кошмар шептал успокаивающие слова. Успокойся, дитя Луны. Ты не должна допустить такой участи.

— Как я могу избежать этого? — Прохрипела я.

Меня схватили за руку и развернули к себе, и я оскалилась, обнаружив Эрика с мрачным выражением лица.

— Монтана, — сказал он тихим голосом. — Послушай меня.

— Нет, — прорычала я. — Я не хочу этого слышать. Ты не убедишь меня сделать это. Иметь детей от твоего брата. Я не буду. Я лучше умру. — Меня охватила тошнота. Я никогда не хотела человеческих детей, не говоря уже о таких.

Это было неестественно. Это было извращенно. Кем они вообще были? Они пили кровь? Были ли они такими же чудовищами, как их бессмертные отцы?

Он медленно сокращал расстояние между нами, как будто я была бешеной собакой, готовой укусить. — Это может быть оплодотворение, если ты предпочитаешь, тебе не обязательно…

— Пошел ты! — Я взревела, и Эрик набросился на меня, зажимая мне рот рукой и прижимая меня спиной к стене.

— Тихо, — прошипел он. — Говори шепотом, или я вообще не дам тебе говорить.

Я кивнула, скрипя зубами, когда он убрал ладонь от моего рта.

— Ты не можешь так поступить со мной, — сказала я срывающимся голосом.

— Вот для чего нужен ритуал, — мрачно сказал он. — Мы не сказали этого вам раньше из-за того самого страха, который я вижу в твоих глазах.

— Это то, чего ты хочешь от меня? Выйти замуж за Фабиана и позволить ему… — Я не могла выдавить из себя ни слова, захлебываясь ими. — Это цена, которую я должна заплатить? Ты собираешься вечно морочить мне голову моей семьей? Заставлять меня подчиняться, угрожая их жизням? Ты вообще когда-нибудь собираешься освобождать моего отца?

— Меня не волнует ритуал или его результат. Я только хочу добраться до своего брата, — прошипел Эрик. — Но ты вызываешь во мне противоречивые чувства, от которых я не могу избавиться. И я не помню, когда в последний раз испытывал что-либо подобное.

Усмешка тронула мои губы. — Я марионетка на твоей сцене, мои нити привязаны к твоей руке. Ты двигаешь мной в любом направлении, в каком захочешь, так какие противоречия я могу в тебе вызывать?

Я не знала, почему утруждала себя спором, наверное, только потому, что пылающему внутри меня гневу нужно было вырваться наружу. Правда поразила меня, как удар топора, и теперь я истекала кровью из-за этого знания. Вампиры увеличивали свою численность, размножаясь с людьми, а не только обращая их. Я даже не предполагала, что это возможно.

— Монтана, — грубо сказал Эрик, застыв в нерешительности. — Ты сказала мне, что я могу попросить тебя о чем угодно, взамен обеспечив свободу твоего отца. Вывезти его за город и отправить в безопасное место, как только он прибудет.

— Так и есть, — прошептала я, страх растекался по моей груди.

— Что ж, теперь у меня есть к тебе просьба, которая, я верю, утихомирит это безумие во мне.

Комок встал у меня в горле, когда я увидела перед собой зверя, которого, казалось, едва сдерживали. Его мускулы были напряжены, глаза — два неприступных колодца тьмы, полных угрозы.

— Ты была жалкой шпионкой, которая почти ничего не добилась за время, проведенное с Фабианом, — язвительно сказал он.

— У меня едва ли было много времени, — сказала я в гневе.

— И у тебя его больше не будет, — отрезал он, заставив мое сердце бешено заколотиться. — Ты меня бесконечно бесила. Спорила со мной, провоцировала меня, издевалась надо мной.

Я сильнее прижалась к стене, когда он придвинулся ближе, демон в прекрасном костюме, готовый содрать плоть с моих костей. От него было никуда не деться, и я боялась, что его просьба повлечет за собой наказание за все то, что я сделала, чтобы оскорбить его.

— Но ты и позабавила меня, — его тон смягчился, и мои брови подозрительно опустились. — Ты заставляла меня смеяться, когда я думал, что во мне не осталось смеха, и ты заставила меня задуматься о вещах, о которых я давно забыл. Ты, бунтарка, заставила меня почувствовать больше, чем я чувствовал за тысячу лет, и теперь я ловлю себя на том, что принимаю решение этой ночью, в то время как ты стоишь на пороге судьбы, которую я выбрал для тебя. Но я переписываю эту судьбу здесь и сейчас.

— Я не понимаю, — прохрипела я.