Бессмертный всадник

– Мне нужна помощь. Резким, неконтролируемым движением он схватился за голову, как будто она разрывалась от боли, его голос стал хриплым. – Излечи меня... пожалуйста. – Он сделал вымученный вдох. – Кинжал Искупления... под... моими доспехами. Убей... меня. Умоляю.

– Мы тебе поможем, я клянусь. – Сказала она, пытаясь до него дотянуться.

Его рука взлетела и сжала ее запястье так сильно, что она почувствовала дробление костей:

– Какая же ты сентиментальная идиотка. – Мор поднял свою голову, и она увидела кровавый огонь, полыхающий в его глазах. – Ресеф мертв.

Лимос зашипела, злость и боль разрывали ее надвое. Она достала меч и замахнулась прежде, чем Мор успел ее отпустить. Кровь брызнула из раны, когда лезвие вошло в шею. Он попятился назад, спотыкаясь, зажимая ладонью зияющую рану.

– За это,– сказал он и его голос прозвучал пугающе спокойно, – ты заплатишь. – Он дернул головой, как будто разминая затекшие мышцы, и порез мгновенно затянулся, это случилось намного быстрее, чем зажила бы такая же рана в то время, когда он еще не был злым. Он стал намного могущественней, когда его Печать сломалась, возможность использовать энергию Шеула помогла его силе возрасти. Но, чертов ад, она не думала, что он сможет настолько быстро восстанавливаться. – Как я уже упоминал, у меня есть для тебя робота.

– Черта с два я стану для тебя что-то делать.

Он продолжил, как будто она ничего не говорила:

– Я обнаружил старинный склеп, который однажды принадлежал Эгиде, и я хочу, чтобы ты им о нем рассказала.

Внутренняя система безопасности сработала, звонко звеня у нее в голове:

– Что в этом хранилище?

– Безвредные исторические ценности.

– Неа. Извини. Я не поведу Хранителей к кучке поддельных артефактов.

Мор моргнул, изображая оскорбленную невинность. Это могло сработать, когда он был Ресефом. Сейчас... дохлый номер.

– Поддельные? – Он пожал плечами. – Не. Они настоящие. Большинство из них. И склеп действительно принадлежит Эгиде, это их тайник.

Он открыл портал:

– Пошли со мной.

– Какой же тупой ты меня считаешь? Мы можем оказаться в спальне Сатаны, насколько я могу судить, – от одной мысли об этом ее передернуло.

Он закатил глаза, как будто ее недоверие было беспочвенным:

– Открой собственный портал и соедини его с моим.

– Мне есть чем заняться.

Внезапно, поведение Мора изменилось, и он зарычал:

– Если не хочешь пожалеть о том, что призналась мне о своей участи в потери клинка Эгиды давным-давно, ты это сделаешь.

– Шантажируешь, брат? Дааа, да ты низко пал.

– Сказала девушка, что соврала своей семье об очень важном дерьме.

Черт бы его побрал. Проклиная брата, на чем свет стоит, она открыла портал вместе с ним. Теперь, войдя с ним вместе, она сможет вернуться, если почувствует себя не в безопасности.

Мор прошел первым, и когда она ступила на пыльный пол пещеры, освещенной висящими шарами мистического огня, оказалось, что он не лгал. По крайней мере, не о всем.

Они были в каком-то туннеле, высеченном руками людей, и ее врожденная система навигации подсказывала, что они где-то в Египте.

Лимос задрожала. Она никогда не любила Египет, и узкость проходов сдавливала ее грудь, как обвившийся питон.

– Где мы?

– Затерянный склеп. Некогда важный чувак захоронен в комнате позади нас. – Мор встал на колени у каменного ящика размером с морозильную камеру, и сдвинул крышку, которая весила, наверное, 500 фунтов[6], как будто она была бумажной.

– Взгляни.

Опускаясь рядом, она заглянула внутрь, где лежало около дюжины древних ювелирных украшений, монеты и сверху всего находились терракотовые статуэтки, покрытые слоем пыли. Очень осторожно она подняла одну из фигурок.

Сделанная из глины миниатюра была сломанной, ветхий кусочек ткани, обмотанный вокруг ног.

– Хорошая копия, – пробормотала она, – в тебе погиб великий мастер подделки. Какова цель всего этого?

– Не твое дело.

– Какой ты придурок.

Светлая бровь взлетела вверх:

– После всего, что ты сделала, тебе хватает нахальства называть меня придурком?

– Ближе к делу, – процедила она, – чего ты хочешь?

– Приведи сюда Хранителей Эгиды. Скажи, что ты обнаружила склеп, ища свой агимортус. – Мор бросил что-то к ее ногам. Армейские бирки. Она поняла это, когда наклонилась, чтобы поднять их. Армейские бирки Эрика, покрытые кровью.

– Ты сделаешь это, или в следующий раз я принесу тебе его глаза.

Она сильно до боли сжала в кулаке металлическую цепь и бирки. По какой-то причине, эта маленькая частица Эрика делала все очень реальным, почти осязаемым. Как будто она могла почувствовать его боль сквозь кровавые пятна.

Боже, если бы она была сильнее, если бы смогла сопротивляться влечению к Эрику, то не оказалась бы в таком дерьме, а он бы не испытывал таких мучений.

Стыд захлестнул ее, но она не могла позволить себе поддаться этому чувству. Чтобы не задумал Мор, это было важнее страданий Эрика и, кроме того, она не могла показать, что он важен для нее.

– Делай с Эриком все, что хочешь, – сказала она, ее голос звучал уверенно и громко, хотя она совсем не верила в то, что говорила, а внутри у нее все сжималось от боли.