Бессмертный всадник

Он втяну в себя запах пищи, облизал тарелку и выпил воду. Он уже наглотался воды из крана в ванной, так что пить не хотел, но чистая, ледяная жидкость в бутылке была на вкус, как маленький кусочек Рая.

В дверь тихонько постучали, и Эрик забеспокоился, что же последует дальше.

Обычно, после еды у него было немного времени для отдыха перед началом пыток. Но, иногда, демоны решали, что будет весело проверить сколько боли он сможет выдержать прежде чем его вырвет.

Демон, что притворялся Лимос, вошел в комнату.

– Я принесла тебе одежду. – Она бросила на кровать армейскую сумку с его именем.

– Где ты это взяла?

– Кинан...

Не думая, Эрик бросился на девушку, впечатал ее в дверь и схватил за горло.

– Откуда ты знаешь про Кинана?

Она вцепилась в его пальцы, у нее было достаточно сил, чтобы не дать себе задохнуться:

– Эрик, послушай, – она жадно втянула воздух,– Это все реально. Я знаю Кинана, потому что он помогал нам. Когда целостность Печати Ареса была под угрозой. Ты тоже помогал.

Как долго будет продолжаться это промывание мозгов? Он отпустил ее и отступил назад, зная, что заработал себе жестокое и долгое избиение за то, что посмел напасть на одного из своих смотрителей. Господи, он сойдет с ума ожидая, когда же это случиться.

Пытки было гораздо легче перенести, чем неизвестность. Ублюдки придумали новый способ, чтобы свести его в могилу, и он работал.

Итак… хорошо. Он поиграет в их игру.

Было очевидно, что им приходилось хорошо постараться, что весь этот вздор был реальностью, поэтому он даст им возможность посмотреть, каким он был до заключения в мерзкой темнице.

Он возьмет ситуацию в свои руки и быстро докажет, что четко контролирует происходящее в его голове.

– Значит, – он пинком откинул бумажную тарелку в сторону, – я действительно на Гавайях, а ты та, за кого себя выдаешь. Всадница, из-за которой я угодил в ад.

Темная бровь немного приподнялась:

– Так ты веришь мне?

– Я готов попытаться.

– Теперь ты можешь называть меня по имени.

Черта с два.

– Это вряд ли. Я не собираюсь рисковать. А теперь расскажи, почему именно мои похитители хотели его из меня выбить?

Она провела рукой по волосам, и хоть все было ненастоящим, его пальцы зачесались сделать то же самое:

– Они сказали, почему утащили тебя в Шеул?

Только несколько миллионов раз.

– Они говорили – это из-за тебя. Потому, что ты потеряла контроль и поступила как эгоистка.

Удивление промелькнуло в ее взгляде и из открытых губ донесся звук возмущения:

– Едва ли. Ты попал туда потому, что поцеловал меня, а это было запрещено. – Ее подбородок взлетел вверх, как будто она неожиданно вспомнила, что должна выглядеть нахальной и иметь огромное самомнение.

– Поцелуй? Блядский поцелуй отправил меня на пытки, которые чуть не лишили меня рассудка? Может нужно было рассказать о правилах обхождения с тобой, до того, как я начал заигрывать?

Лимос фыркнула:

– Мог и сам догадаться.

Эта демоница идеально скопировала манеры и поведение Лимос:

– Тогда почему они хотят – хотели, чтобы я произнес твое имя?

– Потому, что я обручена, – сказала она, безразлично разглядывая свои ногти. – Но мой жених не может заполучить меня, пока я не попаду в Шеул, или моя Печать не сломается, или мужчина, к которому я буду благосклонна, не прокричит мое имя, испытывая страшные мучения.

– О, теперь ты говоришь мне, что обручена? – Сказал он сквозь стиснутые зубы.

Она издала измученный вздох, как будто его вопрос тяжким бременем давил ей на плечи:

– Я не думала, что это важно. Поскольку не собиралась делать ничего более откровенного, чем надрать тебе задницу.

Эрик вскипел от злости.

– Ты маленькая лгунья. Ты целовала меня в ответ. Ты этого хотела.

– Нет, не хотела. – Словно накачавшись кокаином и героином вместе, ее зрачки расширились, полностью проглатывая фиалковый цвет ее радужки, потом сузились до крохотной точки, и только тогда вернулись в нормальное состояние.

– Только, блядь, не нужно врать. Я перецеловал достаточное количество девушек за свою жизнь, поэтому знаю разницу, так что прекрати нести чушь.

Низкое рычание вырвалось из ее груди:

– Скольких конкретно женщин ты целовал?

– А что?

– Сколько?

Да это было просто абсурдным – она ревновала. У нее не было никакого грёбаного права ревновать. Не тогда, когда она сама была обручена с другим.

Жар забурлил в его венах. И хотя рациональная часть его продолжала напоминать, что это все не реально, его тело и эмоции имели свое собственное мнение.

– Хочешь правду? Потому, что лжи от меня ты не дождешься. Будь очень осторожна в том, чего просишь.

Лимос лишь скрестила руки на груди и молча на него уставилась. Когда стало ясно, что она не хочет получить ответ на свой вопрос, он вернулся к изначальной теме разговора.

– Давай проясним ситуацию. Я называю твое имя, и ты идешь под венец со своим драгоценным женишком. И это все? Меня подвешивали на крюках и жарили на углях только для того, чтобы тебе не пришлось идти к алтарю?

О, он точно назовет ее имя. Да он прокричит его с крыши самого высокого здания. Через рупор.