Бессонница

– Нравится? – спросил я у него. – Повесим ее над камином?

Кот повернул голову на звук голоса, пару секунд смотрел на меня, словно пытаясь осмыслить мои слова, после чего его вниманием снова завладела картина.

– Не больно ты разговорчивый, – упрекнул я. – Хотя я тебя понимаю, лучше рассматривать картины в молчании. Самые искренние чувства – это чувства, которые не были высказаны вслух.

Большие настенные часы пробили двенадцать. Я подумал о том, что следует поужинать, а потом вспомнил, что должен позвонить отцу и сообщить, что у меня изменился телефонный номер. Будучи в отъезде, по вечерам он звонил не на сотовый, а на домашний. Я присел на подоконник, убрав книгу на полку, поставил перед собой пепельницу, закурил и набрал номер отца.

– Самуэль Мун, – ответили мне на другом конце провода.

– Привет, пап. У меня новый номер. Пожалуйста, запиши.

Отец зашуршал листами блокнота.

– А что случилось со старым? – спросил он.

– Не согласились переводить на другую квартиру. Сказали, что разная инфраструктура, разные компании… что-то вроде того. В общем, пришлось купить новую линию. Завтра позвоню и попрошу, чтобы на старом номере установили автоответчик – он будет переправлять звонки сюда.

– Лентяи и бюрократы, – буркнул отец. – Какая разница, где ты живешь и какая там инфраструктура? За телефонные линии платят одни и те же люди! Диктуй.

Я продиктовал новый номер, и отец записал его.

– Как прошел переезд? – спросил он.

– Утомительно. Уже разложил вещи и никак не могу привыкнуть к тому, что тут так тихо.

– Да, район у тебя теперь превосходный. Только на работу нужно будет вставать на час раньше, а?

Я красноречиво промолчал. Если на свете и было что-то, что я ненавидел всей душой, то этого удостаивались утренние подъемы.

– Как тебе новая квартира? – продолжил отец.

– Квартира прекрасна. Гостиная, спальня, кабинет, еще одна маленькая комната для хлама и приличных размеров балкон. Еще тут есть камин и старинный книжный шкаф. И сожитель .

– Красивая женщина? – высказал отец предположение, которое было вполне в его духе.

– Огромный черный кот, которого зовут Граф. Остался от прежних хозяев. Как Англия?

– Холодно и мокро, уже хочу домой. Ты уже придумал себе костюм для Апрельской ночи?

Я потушил сигарету.

– По правде говоря, не уверен, что пойду на карнавал.

– Даже если и не хочешь, Анна тебя туда затащит. Она умеет тебя уговаривать, упрямая ты башка.

– Папа. – Я сделал паузу. – Мы с Анной расстались.

Отец чиркнул спичкой.

– В каком это смысле? – спросил он.

– В прямом. Мы больше не вместе.

– Вот это новости, Эдуард! И как давно?

– С неделю назад. Ты разве не читаешь газеты?

– Не думаю, что ты настолько известен, что твои романы будут обсуждать в здешних таблоидах . Ну и новости, Эдуард! Ты решил меня расстроить? А я только на днях думал о том, что надо у тебя поинтересоваться – вдруг вы готовите свадьбу, но держите это в секрете?

Я протянул сидевшему рядом со мной Графу руку, и он лизнул мою ладонь шершавым языком.

– Нет, пап.

– Что произошло?

– Мы не сошлись характерами.

– Кто бы спорил! Анне нужно поставить памятник при жизни за то, что она протянула с тобой так долго. – Он помолчал. – Ну, а вообще…. как ты там? В порядке?

Я закурил в очередной раз, и Граф тут же с любопытством обнюхал пачку сигарет.

– Более-менее.

– Ладно. – Отец сделал очередную паузу. – Знаешь, в душе я всегда желал тебе такую же судьбу, как у меня, за исключением беспорядочных связей. Но, похоже, у Вселенной иногда отказывает слух. Посмотри: мне скоро шестьдесят, я был трижды женат, трижды развелся, у меня шестеро детей, слава и куча денег, а я все не угомонюсь.

– Отличные перспективы.

Граф столкнул на пол мою зажигалку, и я наклонился для того, чтобы ее поднять.

– Знаешь, Эд, о чем я подумал? – снова заговорил отец. – Тебе нужно было сделать ей ребенка .

Я поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся.

– Ребенка?!

– Все так кричали о том, что она дама строгих правил. Она бы точно вышла за тебя замуж.