– Подарок, подарок! – завопила Эмили, после чего добавила недовольно: – Ты обещала принести его вчера!
– Знаю, дорогая, но выяснилось, что у меня нет синей ткани, так что пришлось ехать в город для того, чтобы ее купить. Зато посмотри, как получилось!
– А как ее зовут?
– Я не придумала ей имя, так что ты можешь придумать сама.
– Господин Мун, – сказала она. – Воспользуюсь представившейся мне возможностью и скажу, что я ваша поклонница. С нетерпением жду следующей выставки.
– Спасибо, мисс Мэдисон.
– Лорена побудет с тобой пару часов, милая, – обратился он к Эмили. – Как прошел день? Вы не скучали?
– Кнопка кондиционера снова западает, – сказал я. – И опять оборвалась полка с чашками. Правда, на этот раз это были пластиковые чашки.
– Я забыла положить под холодильник шоколад, – заговорила она, поднимая глаза на Кристиана. –
– Кажется, мы уже говорили на эту тему, Эмили?
– А когда папа злится…
– Когда папа злится, то полтергейст остается без сладкого. – Кристиан наклонился к ней и поцеловал в лоб. – Я скоро приеду. Веди себя хорошо, и тогда вечером мы пойдем в музей.
– Пойдем, нужно найти место, где будет жить твой подарок.
– Лорена Мэдисон? – спросил я. – Ты действительно встречаешься с Лореной Мэдисон?
– А даже если и так, что с того?
– Не знаю, она… – Я помолчал, подбирая верное слово. –
– Зато с ней не скучно. Какие у тебя планы на день?
– Мне нужно в аптеку. В прошлый раз у меня не было наличных, нужно заплатить за снотворное.
– Тогда нам по пути, я как раз еду за город.
– За город? Зачем?
– Мы с Лореной и Эмили хотим провести выходные в лесу, хочу посмотреть те домики, которые там построили недавно.
– Ты не берешь их с собой?
– Не вижу смысла возить их туда-сюда.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кристиан, выруливая на дорогу.
– Бывало и лучше. Я весь извелся. – Я сделал паузу. – И Эмили еще городит всякую чушь…
– Не обращай внимания, она очень впечатлительная девочка. Это все гены матери.
– Мы знакомы уже полгода, а я до сих пор ничего о ней не знаю… о твоей бывшей жене.
– О моей
– Не понимаю, почему ты упрямишься. Поверь мне, я знаю, каково это – переносить душевную боль в одиночку. И это все, что угодно – но только не героизм.
– Эдуард, послушай…
– Эти шрамы у тебя на запястье… это из-за нее?
– Выходи, – сказал он.
– Выходить? Но ты…
–
– Ладно, ладно! Уже выхожу!