Бессонница

Я перевел взгляд в него на Дану и только сейчас заметил, что ее волосы, которые во время прошлой встречи едва достигали талии, теперь были намного длиннее – почти до колен. Она поймала мой взгляд и одобрительно кивнула.

– Да, да. Одевайся, мальчик. Мы тебя ждем.

– Твои волосы… – Я сопроводил свои слова жестом. – Они…

– О Боже, что с ними?!

Дана влетела в прихожую и остановилась перед зеркалом.

– Ничего, просто… они стали длиннее .

– Немудрено, идиот – во мне течет кровь вампиров. Мы и ногти стрижем раз в три дня. А тот, кто придумает средство, с помощью которого мы удалим волосы с тела навечно, будет посвящен в почетные члены Ордена. – Она махнула мне рукой. – Иди, иди. Пятнадцать минут, помнишь?

(2)
Я предложил сесть за руль, но на этот раз «порше» Винсента сменился маленьким и юрким «фольксвагеном» Даны, и мне отвели место на заднем сидении. Если бы я знал, как она водит машину, то настоял бы на том, чтобы поехать на моей. Даже в пробке на центральном шоссе, там, где водитель с трудом развивал скорость больше десяти километров в час, Дана умудрялась обгонять весь «мешающий» нам транспорт, причем делала это и справа, и слева. Пару раз я с трудом удерживался от того, чтобы закрыть лицо руками и тихо помолиться богу, спасающему от автокатастроф.

– Ведь правда, я хорошо вожу машину? – спросила у меня Дана, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

– Что-то подсказывает мне, что твоему учителю по вождению это бы не понравилось, – осторожно заметил я.

– На протяжении пяти уроков этот странный тип пытался объяснить мне, почему нельзя ездить на красный свет. Знаешь, почему? Потому что я подвергаю опасности жизни пешеходов и других водителей! Скажи на милость! Если я спешу, то поеду на какой угодно свет, хоть на фиолетовый! А тот, кому взбрело в голову ехать со мной по дороге в этот момент, сам виноват. Пусть смотрит в оба. Зачем водителю глаза?

– Ну, потом ты ведь все же получила права?

Дана насмешливо фыркнула.

– Зачем мне права? Я и без них отлично вожу. Верно, Винсент? Когда-то машин не было, и мы ездили на лошадях. Скорость, ветер в лицо – и никаких правил! А теперь все стало так сложно! Знаешь, сколько машин я разбила, когда училась парковаться задним ходом?

– Уверен, что не одну, – закивал я.

– Совершенно верно. Но потом меня осенило – а зачем парковаться задним ходом, если можно парковаться по-человечески? Парковаться по-человечески , – рассмеялась она собственной шутке. – До парковки задним ходом мог додуматься только извращенный ум смертных.

Винсент отстегнул ремень безопасности (опасный маневр, принимая во внимание то, что наш водитель любит быструю езду) и повернулся ко мне.

– Ты говорил с отцом насчет твоей матери, Эдуард? Может, он вспомнил какие-то подробности?

Я пожал плечами.

– Нет. Он сказал то, что мне известно: ее звали Франсин, она работала фотомоделью, иногда танцевала в ночном клубе. Они были женаты от силы года три, как я тебе уже говорил. Через год после моего рождения зарегистрировали отношения, прожили бок о бок совсем недолго, а потом разошлись. Мама вечно ездила по командировкам, так что при желании не смогла бы меня воспитывать. Поэтому отец решил, что я останусь с ним. Больше я о ней ничего не слышал. Да и отец мало о ней рассказывал. Разве что иногда, да и то после пары рюмок коньяка и в духе «я был такой идиот, Эдуард, потерял такую женщину». Но так он говорит почти обо всех своих женщинах.

– Негусто, – резюмировала Дана. – Хотя, знаешь, я хорошо понимаю Анну – будь я Незнакомкой, я бы тоже на тебя запала. В тебе есть что-то… наше. Но, разбери меня Великая Тьма, не понимаю, что. Может, у тебя есть печать Прародительницы, как у этой смертной су… – Она посмотрела на Винсента и осеклась. – Как у Лорены, только ты нам ее не показываешь? Говорят, есть смертные, которые могут скрывать печать даже от карателей.

Я помолчал пару секунд, размышляя, как отреагировать на ее заявление.