Бессонница Черного Зверя (СИ)

Вместо ответа, мужчина сжал мои пальцы в своей широкой ладони, стоило мне присесть рядом с ним.

— А теперь расскажи мне все, волчица. Я должен знать, благодаря чему ты так светишься, от того, что я едва не умер.

— Глупец, — прошептала я, склоняясь и прижимаясь губами к прохладному лбу. — Я не от этого свечусь, а оттого, что ты меня любишь, и теперь все обязательно будет хорошо.

— Ты такая уверенная, душа моя.

— Из волчонка, наконец-то, выросла волчица, — парировала я, устраиваясь поудобнее.

Ночь уже побеждала заходящее солнце, и обещала быть теплой. Хьюго растопил камин и приготовил нам легкий суп, которым я покормила Аксара, внимательно слушающего мой рассказ.

Глава 50. Ах, эта свадьба…

— Именем императора, объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес священник, и закрыл святую книгу, с теплой, отеческой улыбкой глядя на нас.

Только вот я этого не видела.

Мой взгляд был прикован к Аксару, стоящему напротив, и держащего мои ладони, трепетно и нежностью, гладящего колечко на моем безымянном пальце.

Муж. Теперь он мой муж.

— Можете поцеловать невесту, — подталкивая к действиям, добавил священнослужитель, и не выжидая больше секунд, любимый притянул меня к себе, и прижал к своим горячим губам, заставляя от удовольствия закрыть глаза.

— Ура! — кричали немногочисленные гости. — Ура!

— Люблю тебя, — прошептал он, оторвавшись, и по моей улыбке прочитал ответ на свои слова.

Разъединившись, мы принимали поздравления от близких людей, которых оказалось совсем немного.

Конечно же, я пригласила Фиону, которая сейчас утирала счастливые слезы и целовала мои щеки, искренне радуясь за приемную дочь. Верен так же присутствовал, и хоть мы предлагали ему взять выходной и побыть обычным гостем, он упрямо отказался, контролируя слуг и небольшой банкет, как велит кодекс домоправителей. Хьюго сегодня выглядел великолепно, но грустное выражение лица прилипло к нему, и на протяжении всего праздника, он с улыбкой, пряча тоску, поздравлял нас, все больше стараясь молчать, чем привычно болтать без умолку, и бросать свои смешливые остроты. Лили была, как и всегда великолепна. В розовом шелковом платье, она выглядела, как нежный цветок, поражая своей красотой. Я желала ей счастья, и верила, что судьба подарит ей половинку души, такую же, которую я видела в глазах Аксара.

— Так, все за стол! И вы проходите, вы тоже гость, — потянув за руку пожилого священника, я только улыбалась, заметив его растерянность.

Я вообще в последнее время часто улыбалась. Я бы сказала постоянно.

Чтобы не происходило, я просто не могла спрятать улыбку, иногда ставя окружающих в тупик. Мне говорят, что нет цветов, которых я так хотела, а я улыбаюсь, свадебное платье стало немного мало, а я улыбаюсь. Даже когда приближенный Его Светлости читал слугам и свите завещание, оставленное лордом, я все равно улыбалась, чувствуя горячие мужские пальцы на своей руке.

Как не странно, но лорда действительно не искали, и как выяснилось потом, по слухам, что передала мне Лили, Его Светлость давно уже находился в печали и хандре, нагоняя мрачное настроение на приближенных. И поэтому его уход связали напрямую с нерадостным настроением, и удивления так и не последовало.

Все что передал мне лорд, как наследство, я предпочла продать, но Аксар настоял, чтобы я оставила таверну и оружейную, помогая мне плавно разобраться в том, как вести дела. И да, у меня получалось! Чему я несказанно радовалась.

Фи мы забрали к себе.

Теперь она пекла выпечку в мою таверну, и чувствовала себя замечательно, с материнской любовью глядя на мой растущий живот. Она была благодарна, за то, что я не отдалилась от нее, оставляя одну, а приняла, признавая родной. Пусть моя кровная мать существовала, но называть Фи мачехой у меня больше не поворачивался язык, и мне хотелось, чтобы у моей малышки была бабушка. Настоящая, живая, и существующая в этом мире, а не за гранью, как говорила Танна, она же Линда.

О родителях мы больше не говорили. Не хотелось, да и нечего здесь обсуждать. Они ушли, и это к лучшему. Оба себя измучили, ошибаясь и тая обиду столько лет. Мой жизнь без них казалась мне куда более понятной, и правильной, чем если бы они были рядом.

— Кар! — горластая птица уселась на подоконник, заглядывая в открытое окно, и привлекая внимание.

— Господин Ворон!

Обрадовавшись, я поспешила навстречу гостю, и птица благодарно вложила мне в руку белоснежную веточку незабудок.

— Спасибо, добрый гость. Угостить тебя плюшкой?

— Кар! Кар! — радостно затопал ворон, и получив свое угощение, поудобнее устроился на деревянной подоконнике, поклевывая выпечку.

— Улва, скорее к столу! Ждем только тебя, — позвал Аксар, косо поглядывая на птицу, понимая, что он связывает меня с матерью напрямую, но договорить не успел.

С улицы послушался стук копыт, и я коварно улыбнулась.

— У нас еще гости, Аксар. Верен, не накроете на еще одну персону?

— Конечно, госпожа.

Первым со своего места подорвался Хьюго.