Бессонница в аду

Леонида радовало ухудшение здоровья Хана, которое само собой решило бы все проблемы. Хотелось бы только, чтобы шеф довел до конца труднейшую задачу — отработал механизм омоложения. К тому же гениальный безумец предложил не просто омолаживать человеческий организм, но и нашел возможность менять при этом внешность. Все предпосылки к удачному завершению уже были, но какие-то мелочи не давали довести эксперимент до удачного конца. В последнее время шеф стал слишком осторожен, почему-то начал церемониться с использованием человеческого материала, очень долго готовился к каждой серии опытов. Раньше он действовал смелее, пусть безжалостнее, но это окупалось. Экспериментальным путем выходило быстрее. А чего жалеть этих бабок? Народу-то в России полно. Зачем церемониться если испытания на людях санкционированы с самого верха. Леонид Сергеевич в нетерпении ждал положительных результатов последней серии, боясь, что Хан вот-вот умрет, а самому ему будет сложновато закончить разработку. И все-таки это было возможно, но только в том случае, если все участники проекта останутся на своих местах — ученые, врачи, лаборанты, ведь каждый из них знает свой, узкий сектор работы, а уж Леонид сможет соединить воедино все фрагменты этой гениальной мозаики, не зря же он прислушивался к каждому слову шефа и фиксировал все его распоряжения.

Но, по-видимому, не он один понял, какие баснословные прибыли сулят идеи Хана. Только этим можно было объяснить все изменения, постепенно происходящие здесь. Десять лет назад никакого кордона вокруг научного Центра не было, тогда все здесь больше походило на санаторий для одаренного безумца. Леонид, конечно, и тогда злился, что так много внимания уделяется этому Хану, это раздражало, но он затаился до поры. Хотя все время хотелось сказать: «Не санаторий надо устраивать, а психушку — посадить Хана в изолированную камеру и пусть этот полубезумный гений выдает свои идеи, но так, чтобы это было безопасно для окружающих».

Жить в санатории, заниматься любимой работой, пользоваться всеми достижениями науки и техники — в этом ничего плохого не было. Тут все устраивало Леонида — и еда, и обслуга, даже приступы безумия Хана, они давали возможность Леониду удовлетворять его тайные желания: он испытывал наслаждение видя мучения людей и организовывал для себя маленькие шоу, распоряжаясь от имени Хана….

В последние годы Леониду Сергеевичу не было нужды отлучаться из Центра, со своей женой он давно порвал, детей у него не было, и потому, когда не так давно решил съездить на родину, то был неприятно поражен тем, что должен получить у шефа разрешение на выезд. Его выпустили, но под охраной, и там, на Большой земле, он заметил, что каждый его шаг фиксируется. Теперь он понял, зачем тут появился Олег Аркадьевич, какие органы направили его сюда, что за необходимость возникла в замене старого завхоза, и сильно сожалел о том, что медлил. Надо было не жадничать, довольствоваться тем материалом, который он собрал еще за первые годы работы рядом с Ханом. Жил бы сейчас за границей и торговал набранным материалом. Пожалуй, этот спокойный доброжелательный Олег Аркадьевич опаснее вспыльчивого Хана.

Сейчас Леонид не был уверен на сто процентов, что распоряжение уничтожить их корпус в случае смерти Хана не блеф, все это слишком походило на правду. Уже то, что этому психу позволяют находиться здесь, а не держат в изоляции, что дают добро на такую беспрецедентную вседозволенность: разрешено убить любого, просто так, без научной необходимости, ни в какие ворота не лезет. Понятно, что о таких исследованиях никто не должен узнать за пределами территории, а тем более об открытии Хана — препарате «Ретро». Нельзя допустить утечку такой информации.

Но Леонид все же не унывал и верил в свою звезду, таких специалистов, как он, мало. Теперь ему было на руку, что у шефа участились приступы, может и хорошо, что работы не завершены, им нужен будет человек, который сможет все закончить. Главное, когда в один из таких приступов Хан, грубо говоря, откинет копыта, не упустить момент, суметь представить на Большую землю информацию о возможном положительном решении проблемы и о своей способности довести изобретение до нужной кондиции, — никто там не устоит от такого известия. Лишь бы успеть передать, добраться до пункта связи, а то эти идиоты за оградой, вторая линия обороны, так сказать, еще и в самом деле истребят здесь всех. И уж когда он сам станет распоряжаться в Центре, тогда сумеет ускользнуть на Запад.