Бессонный патруль (Сборник)

Зато Павла капитан стал видеть все реже и реже. Когда же встречались, вместо приветствия: "Здравствуйте, дядя Асан!" Павел сквозь зубы цедил "Здравствуйте" и отворачивался.

Как-то обходя вечером свой участок, Асан Кальмагамбетович заглянул в клуб. Были танцы. Решил: "Дождусь перерыва, поговорю с Павлом, расспрошу о работе, о матери".

В танцевальном зале участковый сразу отыскал его глазами. В сером костюме, белоснежной рубашке, оттеняющей черноглазое лицо, он стоял справа от сцены, окруженный рослыми парнями. У оркестрантов был перерыв, и парочки кружились под радиолу. Павел что-то доказывал, размахивая рукой. Его товарищи внимательно слушали, громко смеялись. Потом Павел и еще один отделились от музыкантов и, вальсируя, стали пробираться в другой конец зала.

Подойдя к двум девушкам, парни галантно раскланялись, приглашая их танцевать. Та, которая была чуть-чуть повыше своей подружки, доверчиво положила руку на плечо товарища Павла, и они влились в толпу танцующих.

Партнерша Павла не хотела танцевать. Она взяла его под руку и повела к выходу. Участковый заметил, как изменилось лицо парня, стало безвольным и послушным.

Так и не удалось в тот вечер Асаиу Кульмагамбетовичу поговорить с Павлом. Елизавета Карповна тем временем уехала в отпуск на Урал. Возможно, и не узнал бы ничего участковый, если бы как-то утром не увидел, как вошли во двор соседей двое мужчин и та самая девчонка, которая увела тогда Павла с танцев.

"То-то при матери я этих ребят здесь не видел", - подумал участковый.

Один из гостей все время крутил пальцем, на котором позванивала связка ключей; у второго из авоськи выглядывали две бутылки и несколько свертков. Девушка влезла на завалинку, заглянула в окно и свистнула три раза.

"Куда это они его зовут? - прикидывал капитан милиции. - Ведь не воскресенье же сегодня".

Застегивая ворот летней рубашки, выбежал Павел. Подморгнул весело девушке, и все они скрылись за поворотом дороги, а потом послышался шум отъезжающей машины.

Вечером в окнах соседнего дома долго не было света. А в два часа ночи чуткий сон участкового нарушил подъехавший "газик". Выглянув в окно, он увидел, как двое подвыпивших мужчин вытащили из машины вдребезги пьяного Павла и почти волоком потащили его к крыльцу. Один из приятелей стащил с Павла пиджак и подложил ему под голову.

Оставив Павла, мужчины заспешили к машине и тут же уехали. Попробовав разбудить парня и убедившись, что из этой затеи нпчегошеньки не получится, Асан Кульмагамбетович, подхватив тяжелое тело, втащил его в комнату, уложил на диван. Затем снял с парня туфли и для верности, чтобы тот не упал на пол, подложил под его бок свернутое в несколько раз одеяло.

Участковый как-то очень давно заходил к соседке по делу. Сейчас уже Асан Кульмагамбетович не помнил, по какому. Тогда ему бросилась в глаза фотография на стене: красивый молодой человек с маленькими усиками в форме мичмана и молодая женщина с копной пышных волос, с выразительными, чуть прищуренными глазами. Елизавета Карловна, перехватив взгляд участкового, сказала: "Я с мужем в первый год замужества". Асан Кульмагамбетович поинтересовался, где же отец Павла, на что хозяйка уклончиво ответила: "Нету его".

Сейчас, глядя на спящего Павла, участковый невольно вспомнил и фотографию, отметив про себя, что Павел - вылитый отец, и тот разговор с Елизаветой Карловной, который так и не был закончен. Видно, не все ладно в жизни этой женщины.

... Начальник строительного управления недоуменно вскинул брови, когда капитан милиции стал рассказывать ему о Кедове.

- "Ладно, разберемся, поручу профсоюзной организации, - пообещал начальник.

В клубе, где Павел играл в оркестре, руководитель пренебрежительно вымолвил: "Выгнали мы его, прогульщик Кедов".

И снова запел участкопый с Павлом разговор о его жизни. Чтобы отвязаться, Павел буркнул: "Исправлюсь, товарищ участковый". Но это были только слова.

С того дня, когда Папла в бессознательном состоянии доставили домой, прошел год. За это время Елизавета Карповна несколько раз, рыдая, прибегала к участковому:

"Кульмагамбетович, пойдем, успокой Павлика, опять буянит". Участковый шел. Павел встречал их в дверях и кричал:

"Отец был алкоголиком, и я наследственный алкоголик. Выгнала отца, и меня гони". Мать увещевала сына: "Да кто тебе сказал, что отец алкоголиком был? Не было этого! Погиб твой отец во время шторма".

- Знаем мы этот шторм в рюмке. - И Павел, покачиваясь, напирал на участкового: - Я порядок не нарушаю, товарищ, милиционер, не на..ру..шаю, за правду стою.

- О господи, да что это случилось, как было все хорошо, ладно. Помоги, Кульмагамбетыч! Христа ради, ведь один у меня сын-то! Отцом все попрекает. Не был отец его алкоголиком; бросил он меня, ушел к другой, когда Павлику и трех годкои не было. Сначала деньги посылал, а потом и этого не стал делать. Одна тянулась, только к хорошему приучала, а подишь ты, беда пришла! Сыну сказала - погиб его отец. Кульмагамбетыч, с работы Павла выгнали - вот уже неделя, как пьет.

С тяжелым сердцем ушел от соседей участковый, тверда решив помочь этой семье.