И в то время, как он слушал горячую, сбивчивую исповедь о бессмысленно растраченных годах, ему вспомнилось старинное изречение: характер человека определяет его судьбу. Слабое, двоедушное естество, отсутствие воли и мужества — это предпосылка. Одинокий, грязный, заросший щетиной бродяга, без семьи, без угла, один, как перст, на целом свете — итог.
В дверь заглянул дежурный, доложил:
— Товарищ капитан, люди, которых вы пригласили, прибыли. Ввести их?
— Да. Пусть войдут.
Вошла седая женщина вместе с девушкой в белом платье.
Леонид дико глянул на них, упал со стула и, царапая ногтями доски пола, пополз к ним.
— Ксюша, Ксюшенька, прости! Простите меня, подлеца, — в исступления бормотал он.
«МЕЛКОЕ ДЕЛО»
ПОТЕРПЕВШАЯ
Список вызванных на сегодня кажется бесконечным.
Один, два, три… тринадцать человек. Как нс похвалить стажера. Постарался Ханзада.
В коридоре раздался четкий стук каблучков.
Кто-то уже идет. Я пододвинул к себе стопку дел. Которое понадобится?
Девушка с фигурой манекенщицы. Веселое личико окружено густыми рыжими волосами, спускающимися до плеч.
Волосы наверняка крашеные. Есть такой шампунь…
— Доброе утро, товарищ детектив, — с улыбкой сказала вошедшая.
Признаться, такого фамильярного обращения я не ожидал и пока решал, не установить ли между нами известную дистанцию, приличествующую деловой обстановке, девушка продолжала тем же беспечным тоном:
— Я по вызову. Только в повестке указано: одиннадцать часов. А я не могу. У меня в это время экзамен. Отпустите, пожалуйста, раньше. Можно? Она все еще держалась за дверную ручку, но глазами уже искала стул.
— Экзамен — причина уважительная, — посочувствовал я. — Проходите.
— Модерновая меблировка, — удовлетворенно констатировала незнакомка, оглядев мебель в кабинете. Со стульев, обитых зеленой буклированной тканью, и железного шкафа в углу она быстро перевела взгляд на меня.
— А я вас представляла другим…
Глядела она прямо и вызывающе.
«Девушка-холерик, — решил я. — В компании такие добровольно берут на себя обязанности массовика-затейника. Незаменимые свидетели с их почти фотографической памятью».
— … То есть не вас, а следователя вообще, — поправилась она.
В списке значилось, что на одиннадцать часов вызвана Наталья Задонская. Отрекомендовалась и сама девушка, протянув руку. Пожатие ее было уверенным, крепким.
— Если хотите, просто Ната, — добавила она и села.
«Потерпевшая. Студентка пединститута» — понял он.
Нажал на кнопку авторучки. Приготовился слушать и записывать.
— Представляете! — Задонская слегка подалась ко мне, в ее красивых серо-зеленых глазах опять заплескались смешинки. — Впервые в жизни села на мель. Ни копейки за душой. Старуха смотрела, как на врага: «Когда за квартиру платить будешь?» Поверьте, говорю, Ираида Ивановна, нет денег. Задержали что-то мои с переводом. Ведь Камила задерживает, вы же ей ничего! «Тебя не касается!» — Голос девушки мгновенно почерствел, в нем явственно обозначилось чужеродное, видимо, хозяйкино раздражение. — Ужасно грубая старуха.
Вблизи заметно, что разрез глаз Задонской чуть удлинен к вискам с помощью черного карандаша. Современная девушка.
— Пришлось продать кофточку, — призналась она, — НУ, расплатилась. Звоню своим. Спрашиваю: в дотации отказали? Да? Голодной смертью умирать? Мамуля моя переполошились. Что такое? Оказывается, перевод давно выслан. Да, да. А я не получала. Представляете? — девушка ясно напрашивалась на сочувствие.
— Представляю, — сказал я.
В кабинет без стука вошел новый посетитель-молодой чернобровый парень.
— Пока побудьте в коридоре, я занят.
— Но вы же вызывали к девяти, — возразил парень, протягивая повестку.
— Человек торопится на экзамен, — миролюбиво объяснил я — давайте отпустим. Не возражаете?
— Я, может, тоже тороплюсь, — пробормотал парень и только тут взглянул на Задонскую.
— Если молодой человек настаивает, я могу… — она слегка приподнялась.
— Да нет уж… — сдался парень.
Задонская проводила его взглядом до двери.
— Тогда, как заправский следователь, — продолжила она, показывая, что засучивает рукава, — я веду следствие.
Первым делом на почту. Ну, сейчас в жалобную книгу такое напишу! Такое!.. Начальник почты, толстячок, покопался в бумагах. Важничает: «Это самое. Э-э… Верно. Пришел перевод». Фу! — помахала она рукой, шутливо отдуваясь. — Пропала охота жаловаться. «Так выдавайте скорее, и делу конец!» «Мы, гражданочка, это самое… дважды не выдаем!» Как дважды? Уже выдан? А кому… Задонской?
Да поймите, говорю, Задонская — это я. Я! И вот мой паспорт. Этих денег я не по-лу-ча-ла! Посмотрел и возвращает: «По нему и выдан». Разрешите, говорю, взглянуть.
Взяв со стола конверт, я достал извещение о переводе.
На лице Задонской появилось удивление.