Бессонов Алексей - Миры Королева (1-13)

 Словом - предел возможностей Детеринга находился за пределами моего воображения. Рейнджер, попавший на Росс и ставший Горным Мастером Боя! При соответствующем уровне самомобилизации возможности человеческого организма очень велики. Разумеется, не у всех они одинаковы. И суть вовсе не в колоссальной груде мяса на костях. Скорее наоборот. Стокилограммовый тяжелоатлет никогда не станет рейнджером. Его хватит удар на первом же марше. Дело совсем не в том, чтобы иметь накачанные мышцы, стрижку ежиком и тяжелую челюсть. Все наши "волки" - субтильные на вид субъекты с длинными роскошными гривами. Длинные волосы - это традиция, но тоже не с потолка взятая - такая шевелюра здорово помогает в жару, когда в вашем шлеме после сто первого попадания выходит из строя термосистема. А полудистрофическое телосложение необходимо для того, чтобы легко мчаться многие часы по джунглям или скакать по деревьям. Рейнджеру нет необходимости сбивать слона с ног ударом кулака. В джунглях крепкие бицепсы ему не помогут. Он должен в совершенстве, на акробатическом уровне, владеть тем, что у него есть. Здоровущий дядя вряд ли сможет бегать по вертикальным стенкам. А уж если он попадет в мир с 2 g или температурой в 50 градусов по Цельсию, то ему сразу конец - он пройдет от силы с десяток километров или помрет от жажды, изойдя потом.

 Глава 4

 РЫЖЕВОЛОСАЯ АРИСТОКРАТКА

 Сыто отрыгнув, Детеринг выпихнул за борт остатки нашего завтрака, закрыл дверь атмосферного створа и потянулся к пакету с пивом.

 - Сам взлетишь отсюда? - неожиданно спросил он.

 - Думаю, что да, - замялся я.

 - Взлетай. Хватит пузыри пускать, пора учиться страху Божию. Курс 14 от точки стояния, высоту не набирай. Через полсотни километров начнется плоскогорье, там снизишься и начнешь искать караван - четыре повозки. Этот деятель рассказал о каких-то повстанцах из Ягура, по-моему, это они. Сядешь и потолкуешь с клиентами. У меня такое ощущение, что Яур среди них... больше ему, кажется, быть негде. Повстанцев много... но, может, эти путешественники что-то знают.

 - А вы?

 - А я посплю. Если что - разбудишь.

 Он зевнул, поднялся из кресла и толкнул дверь экипажного салона.

 Я закурил, пересел в кресло первого пилота, включил системы управления и ориентации и запустил двигатели. Стараясь не нервничать, осторожно поднял катер с площадки и на минимальной скорости выполз из ущелья. Черт, надо же было так спрятаться!

 Выверив курс, я чуть добавил оборотов и через минуту выскочил из горной цепи. Дальше, насколько хватал глаз, простиралась заснеженная холмистая равнина, кое-где покрытая редкими рощицами вечнозеленых деревьев.

 Высота была небольшой, и ни малейшего следа каравана повстанцев я не разглядел. Не прибавляя скорости, я по пологой спирали медленно полез вверх, выдерживая в направлении курсовую ось. Здоровенная машина весом в не одну сотню тонн в управлении была легче, чем миниатюрный "TR-60" на троих человек. Бронированная птица слушалась команд как собственная рука.

 Постепенно увеличивая радиус витка, я забрался на четыре километра, и когда мне уже порядком осточертело пялиться в экраны, узрел-таки искомые четыре повозки, ползшие сквозь снега в юго-западном направлении. Стараясь не сильно крениться, я положил "Тандерберд" в снижение и через пару минут прошел у них над головами, взрывая окрестности адским рыком реверсируемых компрессоров. Лохматые легконогие сикары, которые тащили деревянные возки, в испуге шарахнулись в разные стороны, путаясь в упряжи. Светловолосые люди в кожаных комбинезонах спрыгнули на снег и принялись успокаивать животных. Караван остановился. Я посадил катер в сотне метров от головного возка, надел шлем, бросил в петли на правом бедре излучатель, хлопнул замками перчаток и выбрался наружу.

 Рослый дядька в рыжем кожаном комбезе и высоких; отороченных мехом сапогах, очевидно, предводитель, угрожающе поднял крупнокалиберное ружье местного производства. Я не имел желания зарабатывать очередные синяки и заорал во всю мощь своих легких: - Я пришел с миром! Не стреляй!

 Увязая в снегу, я приблизился к каравану. Сикары встревожено захрипели, роняя слюну. Старшой опустил свою пукалку, но глядел все равно подозрительно.

 - Свет Неба, - процедил он. - Что нужно, пришелец?

 - Я хотел бы потолковать с тобой, - не без труда подбирая нужный глагол, ответил я, - если ты не против.

 Он скривился в ухмылке.

 - Говори.

 - Вы - повстанцы... против захватчиков из Фариера? Они, очевидно, прибрали к рукам ваши южные районы?

 - Ты не знаешь? - презрительно спросил он.

 - Да, - спокойно ответил я. - Я не знаю. Я знаю только то, что за спиной Фариера стоит внешняя сила.

 - Какая?

 Дядька вдруг сник. Он устало потеребил затвор своей хлопушки и поднял глаза:

 - Я не могу верить тебе.

 - Ты должен понимать, что я могу заставить тебя говорить, - я пожал плечами. - Я могу просто сжечь вас... всех.

 Он вскинулся для резкого ответа, но не успел ничего сказать: его люди вдруг дико закричали, указывая на юг.