Бесстрашие (ЛП)

— Я безумно, безнадёжно, целиком и полностью влюблён в тебя.

18

ЗЕЙН

Мой отец любил спортивные машины. И быструю езду.

В детстве я обожал ездить с отцом на его кабриолете в «Мэтч-360» и смотреть, как он работает в своей лаборатории. Знаю, звучит не очень интересно, но я мог сидеть там часами, глядя, как он смешивает химикаты и выводит формулы, пытаясь создать нечто великое. Нечто во благо. В те дни он покупал мне вкусняшки из торгового автомата, и я чувствовал себя самым важным человеком в его жизни.

Мне нравилось наблюдать за отцом в естественной для него среде. Он бормотал себе под нос, делал заметки на обрывках бумаги и постоянно терял карандаш. Мне часто приходилось сдерживать смех, когда он старательно искал, чем бы записать очередную важную мысль, тогда как я чётко видел, как карандаш торчит у него за ухом. У него был отличный компьютер под рукой, но он всё равно считал, что нет ничего лучше грифеля и бумаги. Он был простым человеком, работавшим над сложными идеями.

Он частенько говорил мне, что я источник его вдохновения. Что он становится в десятки раз креативнее от одного лишь моего присутствия. Когда я был совсем маленьким, мне казалось, что он называет меня «листочком», и не понимал, причём здесь вообще листья, пока не вырос и не узнал значение слов «источник» и «вдохновение».

Но теперь его нет. Я больше не источник, не листочек и даже не его сын. Его нет. Я сирота.

Эта поездка — дань уважения моему отцу. Пока я петляю по извилистой дороге, ведущей к дамбе, на своём собственном спорткаре, я думаю о нём. Ему нравилось ездить на большой скорости; поэтому я еду быстро. Да, это неразумно. Но в своём нынешнем состоянии я готов на всё ради острых ощущений.

Машина с визгом останавливается на гравийной парковке. Я выскакиваю из неё и широкими шагами направляюсь к водоёму. Последний раз я был здесь вместе с Сиенной. Матерюсь, потому что в голове тут же всплывает её образ. Если бы я мог, то вытянул бы из памяти все воспоминания о ней и бросил бы их в озеро. А затем смотрел бы, как они тонут и больше никогда не всплывают. Это всё, что мне нужно. Полная перезагрузка мозгов.

Какая заманчивая идея…

Я не хочу рисовать в голове её веснушчатую кожу, зелёные глаза и медные кудряшки, едва достающие до плеч. Мысли о Сиенне сводят меня с ума.

План был прост: вернуться в Легас, жениться на Ариан и забыть о Сиенне, Рубексе и той ночи на пляже. Но в какой-то момент всё полетело в тартарары.

Мысли вернулись к отцу. У него случился сердечный приступ. Я вспоминаю, как он схватился за грудь и тяжело дышал перед церемонией. Мне следовало насторожиться. Если бы я что-нибудь предпринял вместо того, чтобы отправить его к остальным гостям, он, возможно, был бы ещё жив. Я был так зол на него в последнее время, но теперь, когда его нет, я чувствую только вину перед ним. Я был не лучшим сыном. Сколько всего я мог сказать или сделать иначе…

Стил, к моему удивлению, много помогал мне последние пару дней. Сегодня утром он общался с работником похоронного бюро. Я бы не смог. Я не мог обсуждать процедуру кремации, выбирать урну… Слишком рано. Всё произошло слишком быстро и слишком рано.

Мой отец мог прожить ещё много лет.

Теперь же его компания принадлежит мне, а я ни черта не знаю, что мне делать. Я не готов к этому.

Раньше я думал, что знаю всё о внутренней кухне «Мэтч-360» и «Хромо-120», но без отца я чувствую себя потерянным. Это было его дитя, его компания. Он построил всё с нуля. Никто не сможет его заменить.

А я не хочу быть тем, кому всё-таки придётся это сделать.

19

СИЕННА

Трей думает, что я сошла с ума, но мне кажется, это отличный план. Я уверена, что ему нужно отдать дань уважения покойному отцу, а я должна предупредить Зейна. Все считают, что его отец погиб от сердечного приступа. Но это ложь. Мне прекрасно знаком яд, останавливающий сердце. В конце концов, Рэдклифф пытался шантажировать меня, чтобы я убила мистера Райдера именно этим ядом. Я, конечно, не согласилась, но это не отменяет существование яда.

Харлоу Райдер был убит. Я уверена в этом. И, боюсь, Зейн на очереди.

— Ты хоть понимаешь, насколько безумно это звучит? — спрашивает Трей, снимая шкуру пойманного кролика. Сегодня мы с ним решили не охотиться, а разделывать дичь. Несмотря на то, что он уже несколько раз брал меня с собой на вылазки, где учил пользоваться луком и стрелами, мне всё ещё нужно больше практики.

— Конечно, понимаю. Но что ещё нам остаётся? Скрываться всю жизнь? Там ещё остались парни и девушки, похищенные из Рубекса и привезённые в подвал ВИГа, где на них ставят опыты. Там твой биологический отец, которого убили и теперь пытаются выдать это за сердечный приступ. Там Зейн, твой брат, на секундочку, чья жизнь может быть в опасности. А ты хочешь сидеть здесь и ничего не делать?

Трей останавливается, чтобы прожечь меня взглядом.

— Нет, я просто хочу защитить тебя. Мы не вернёмся — подчёркиваю: не вернёмся — обратно в Легас. Нас убьют тут же, как узнают.

Повисаю у него на руке, включая режим надутых губок.