Бесстрашная

– Какая великолепная лошадь, – восхищалась Алиция. – Кто его родители? Где его вырастили?

– Мы можем об этом только гадать. Всего несколько месяцев назад он был диким и свободно бегал по прерии.

– Он что, убежал с какой-нибудь фермы?

– В Техасе человека могут вздернуть, если он попытается завладеть чужой лошадью. – Улисс улыбнулся, видя, что девушка не понимает его. – Здесь бегало множество диких лошадей. Они носились целыми стадами. Мы называем диких лошадей мустангами. Старфайер был одним из них. Потребовалось несколько лет, чтобы поймать его.

Он пустил жеребца легкой рысцой, чтобы Алиции было легче ехать рядом.

– Мама сказала, что вы владеете сотней тысяч акров земли, – заметила девушка.

Итак, Шарлотта упомянула о размерах ранчо. Почему это должно ее интересовать? Занятно, очень занятно.

– Ваша мать ошибается. Мне не принадлежит ничего. Всем владеет мой отец.

– Но ведь когда-нибудь это ранчо станет вашим. Я не могу представить, что означает владеть поместьем, размерами превышающим некоторые европейские страны. Не говоря уже о том, чтобы управлять таким хозяйством.

– Я тоже, – подумал Улисс, а вслух добавил: – А что еще ваша мать рассказывала вам о ранчо?

– Уверяю вас, очень немногое. Я горю нетерпением узнать больше.

Была ли Алиция хитрее, чем казалась, или она на самом деле такая – безыскусная молодая женщина, живая и любознательная?

– Я была бы счастлива родиться и вырасти здесь, – продолжала она с жаром. – Мой отец постоянно путешествовал. Но, если не считать нескольких коротких поездок на континент, мать и я были домоседками.

Улисс с удовольствием потешил бы ее парой историй, но он помнил о своем детстве лишь то, что был болезненным и прикованным к дому ребенком.

– Жить на скотоводческом ранчо не только интересно, но это даже опасно, – сказал он, хотя сам никогда никаким опасностям не подвергался.

– Я так и знала! – воскликнула Алиция с торжеством. – Я уверена, что у вас есть захватывающие впечатления. Когда в последний раз вы сражались с индейцами?

Он натянул поводья, заставив коня остановиться, и с недоумением уставился на нее. Все прочитанные ею книги исказили представления о реальной жизни. Ясно было, что голова ее наполнена вычитанной из них галиматьей.

– Не хочется разочаровывать вас, но индейцы жили в резервациях задолго до того, как я появился на свет.

Она очаровательно покраснела:

– О Боже, значит, вы никого не убивали? Он усмехнулся:

– Да, в суде я снискал себе репутацию кровожадного юриста.

– И у вас были интересные процессы?

– Были. До того, как я начал заниматься общественной деятельностью.

– А случалось вам вести дела об убийствах?

– Мне случалось вести дела о правах на собственность, о правомочности завещаний, о партнерстве и тому подобное. Я занимаюсь этим, когда у меня выдается свободное время, но теперь большую часть работы выполняет мой партнер.

Видя, как изменилось выражение ее глаз, он почувствовал укол в сердце, но это неприятное чувство быстро прошло, потребность самца покрасоваться перед привлекательной женщиной заставила его добавить:

– Теперь я сенатор штата.

– Как замечательно, – сказала она, хотя выражение ее лица ясно говорило, что она не находит в этой деятельности ничего интересного.

Никогда в жизни он не встречал девушки, проявлявшей такой интерес к кровопролитию, убийству и членовредительству. Имело ли это какое-нибудь отношение к цели их путешествия сюда? Может быть, у них были неприятности? Может быть, граф умер насильственной смертью? Может быть, графиня сама отправила его в последний путь, потому что спешила наложить лапу на его имущество?

– Вы, должно быть, подумали, что я совсем уж рехнулась, если задаю такие вопросы, – сказала Алиция, при этом на щеках ее появились такие очаровательные ямочки, что, залюбовавшись ими, он почти забыл о своих подозрениях.

– Да вовсе нет. А вы не возражаете, если и я задам вопрос?

– Это будет только справедливо.

– Как умер ваш отец?

Я разговариваю с ней, как со свидетельницей в суде, подумал Улисс, заметив, что девушка побледнела.

– Понимаю, что эта тема тяжела для вас, но не бойтесь, я не скажу вашей матери ничего бестактного.

Она кивнула:

– Мой отец умер в Лондоне во сне. Вы поймете меня, если я скажу, что мне не хочется продолжать говорить на эту тему.

Улисс Прайд был, пожалуй, самым странным мужчиной, которого ей довелось встретить. Только что он казался идеальным спутником для праздной верховой прогулки и вдруг превратился в совершеннейшего грубияна.

Конечно же, хорошо воспитанный человек почувствовал бы, что не стоит затрагивать эту болезненную для нее тему. Черт возьми! Неужели она позволила бы себе выспрашивать о тяжелых обстоятельствах смерти его матери? Хотя и у нее было такое искушение.

Вместо этого она щелкнула хлыстом, подгоняя кобылу, и лошадь рванулась вперед, набирая скорость и оставив Улисса далеко позади, окутанного облаком пыли. Это должно было научить его признавать естественный порядок вещей, размышляла она, наслаждаясь мыслью о том, что сейчас он испытывает неловкость.