Бесстрашная магия (ЛП)

Видео показало музей снаружи. Две каменные колонны и часть крыши справа были разбиты, крошка сыпалась на широкое крыльцо. Трещины змеились по зданию. Мое сердце замерло. Казалось, весь музей мог рухнуть от еще одного удара магии.

— И, конечно, если он рухнет, простаки обвинят нас, — Кэллам оскалился, подойдя ко мне, чтобы приглядеться.

Я напряглась, когда он оказался близко. Когда он подошел ко мне в прошлый раз, это было во время Экзамена, и он пытался столкнуть меня с высокой платформы.

— Отчасти мы виноваты, — пришлось признать мне. — Я уверена, некоторые в Конфеде знали, что разрушительные чары вредят магии, но не говорили об этом и не советовали прекратить такие атаки.

Он хмуро посмотрел на меня.

— И теперь ты на стороне простаков?

— Я на стороне магии. Просто вражда между собой ничему не поможет.

— Бред пацифиста.

Слова вырвались, и я не успела их поймать:

— Мой подход сработал куда лучше твоего.

Я не уточнила «на Экзамене», потому что не могла, но Кэллам дернулся от удивления. Я видела, как он размышляет, по взгляду. Он коснулся метки Выжженного.

— Ты говоришь об этом. Ты тоже там была. Конечно. Оттуда тебя знает Финн.

— Я стала Чемпионом, — сказала я, только это и могла говорить. Та победа не радовала, когда я узнала, что она означала, но сейчас я ощущала торжество. Я не могла бы помогать магии, если бы сдалась.

Кэллам отвел взгляд. Он выглядел почти неловко. Он не помнил, что сделал со мной, так что не знал, была ли я справедлива, но догадывался, похоже, что я знала, как он себя там вел.

— У тебя хоть есть повод командовать, — сказал он через пару секунд, вернувшись к едкому тону. — Не то что Локвуд, бегает тут, словно не отмечен так, как я, словно не прошел все уроки без проблем, потому что учителям его фамилия нравилась больше моей.

Я слышала достаточно от Финна, часто видела его в библиотеке Академии, чтобы знать, что, хоть у Финна были слабости, он не расслаблялся из-за веса своей фамилии. Вряд ли Кэллам послушал бы меня, так что вместо этого я сказала:

— Магии все равно, сколько есть таланта у человека, есть ли он вообще. Она хочет резонировать со всеми нами. Так что тебя не должен волновать уровень чьих-то способностей.

Кэллам нахмурился.

— Это важно, когда человек говорит, что за нас, а потом выдает врагу своих людей, чтобы отомстить.

Я скрестила руки на груди.

— Ты хотя бы немного знаешь Финна. Думаешь, он выдал Ари ради личной мести? Ты не видишь, как ему тяжело? Если бы он мстил за дядю, он бы пошел к Кругу с этим сразу после нападения, а не через неделю. Он терпел, пока Ари не стала себя вести так, что это навредило бы всей Лиге, а не только ему. Это совсем не эгоизм.

Упрямая стойка Кэллама снова дрогнула. Он отвел голову, провел рукой по рту.

— Ладно. Может, это так. Он подробности не описывал.

Если он хотел так это видеть, хорошо. Я пожала плечами и повернулась к новостям.

Репортер говорила с мужчиной, который десять лет проработал в Метрополитене.

— Я не знаю, как кто-то может назвать магию положительной силой, когда она издевается над памятниками культуры, — мрачно говорил он. — Когда магов, устроивших эту бурю, накажут?

Сердце болело. Хоть мне не нравился тон Кэллама, он был прав, многие простаки обвиняли нас. И магию. Хотя я была права, сказав ему, что магия, когда была стабильна, хотела существовать только в гармонии со всеми нами.

И все еще хотела. Она была рада даже слабым чарам наших учеников-простаков. Если бы старые маги и новые маги из Лиги, солдаты, ждущие нас снаружи, и правительство простаков поняли бы, сколько возможно…

Я резко встала и вышла из комнаты, по пути отправляя сообщение Финну. Он встретил меня в коридоре.

— Что происходит?

Я понизила голос. Чтобы все вышло, нельзя было, чтобы тот, кто был против нас, узнал раньше времени и помешал нам.

— Круг не собирается учить простаков колдовать, — сказала я, — так что мы это сделаем. Со всеми простаками, до кого достучимся, всевозможными способами. Мы уже не можем осторожничать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Финн

Хуже всего в том, что многие члены Лиги верили, что я предал их, были не подозрительные взгляды и то, как они меня обходили, не их едкие комментарии, которые негромко звучали, чтобы я слышал их только отчасти. Хуже было осознание, что моя проблема с ними мешала помочь теперь Рочио, когда она нуждалась во мне сильнее всего.

— Мы в комнате 115, - тихо сказал я Луису, когда оттащил его в сторону, чтобы рассказать о плане Рочио. В комнате с нами были другие члены Лиги, собрались полукругом и поедали ужин из спагетти, приготовленный кем-то для нас, беглецов. Они порой мрачно поглядывали на меня. — Любые ноутбуки, которые люди не против одолжить, помогут делу, и те, кто могут присоединиться к усилиям, нам понадобятся.

Он кивнул.

— Думаю, хотя бы несколько ноутбуков и людей будет.

— Ты можешь… не упоминать, что я вовлечен, — сказал я, шея пылала от смущения. — Хотя потом это выяснится.