Бесстрашный

По лесу мы ехали третий день, до Пустограда было уже рукой подать, но — вот ведь досада — сейчас мне хотелось растянуть наше время в пути хотя бы ещё на сутки. Потому что, наверно, впервые в жизни дорога казалась мне не только работой.

Да, я, как раньше, зыркал по сторонам, выискивая неведомые опасности, прислушивался, как звучит лес, не появились ли в его музыке непривычные нотки, по малейшему знаку движущейся впереди Рейны спешивался и вскидывал арбалет, а потом напряжённо вглядывался в чащобу, пока тревога не отменялась… Но всё равно, зная, что рано или поздно привал, предвкушал то, для чего никакие ограничения больше не требовались. Чтобы, как говорится, без тормозов, и пусть, кто не может, завидует…

На привалы мы останавливались каждые четыре часа. Рей первым делом устанавливала сигнализацию и защиту, накидывала на нас мо́рок, я проверял её магические построения, после чего мы минут на пятнадцать-двадцать попросту выпадали из окружающего пространства. В том смысле, что, забыв обо всём, предавались самому разнузданному разврату. И только затем, максимально насытив душу и плоть, занимались чем-нибудь более «приземлённым»: перекусывали, проверяли оружие и снаряжение, связывались по связь-камню с Туром и Ликой, корректировали маршрут и ближайшие планы…

* * *

С укрытого лесом и мо́роком подворья «богини» мы выехали за час до полудня. Могли бы и раньше, но сначала нас задержала постель, затем вдумчивый обмен информацией, потом разговор с Туром через трофейные артефакты, а дальше вдруг выяснилось, что одеться Рейне в дорогу «не во что». И это была вовсе не шутка про женщину и забитый шмотками шкаф. Нет, у моей женщины, в самом деле, пригодной для похода и боя одежды в доме не оказалось.

Почему так, не знаю, но факт есть факт. Платья, юбки, сорочки — этого у Рейны хватало, а вот таких же прочных лосин и жакета, что были на ней до плена, в её здешнем гардеробе не обнаружилось. Нашлись только выцветшие штаны, грубоватые и бесформенные, зато из относительно крепкого полотна.

— Раньше я в них на охоту ходила, — еле заметно поморщившись, пояснила находку хозяйка.

— А почему перестала? — не удержался я от вопроса.

— Я в них… как пугало, — призналась она, неожиданно покраснев.

— Ну, это дело поправимое, — ухмыльнулся я, вспомнив, как всего сутки назад кроил супермодный «дирндль» для юной ещё не осознавшей себя волшебницы из сожжённой врагами деревни.

— В каком таком смысле? — посмотрела на меня с подозрением Рей.

— В самом прямом. Тащи сюда мой мешок. Будем сейчас портняжничеством заниматься…

На то, как её мужчина «работает с материалом», Рейна смотрела, словно заворожённая. Точь-в-точь как малышка Райма в моём предыдущем выходе на авансцену в качестве самозваного «кутюрье». Мало того, у них теперь не только глаза, но даже и жесты казались похожими, буквально один в один.

И хорошо, кстати, что отворачиваться во время примерок мне в этот раз не требовалось.

Тем более что сама Рей это делала с удовольствием. Ну, в смысле, меряла новые одеяния, как законченные в работе, так и только «намётанные». В какой-то момент мне даже подумалось, что это она специально, чтобы попровоцировать, поворачивается ко мне то левым боком, то правым… а потом ещё изгибается так… эротично… Честно скажу, в такие мгновения я себя еле сдерживал… Однако обновки для лучшей на свете женщины, несмотря на все трудности, всё-таки смастерил…

В новых «охотничьих бриджах» ей было бы не стыдно теперь появляться даже на светском рауте, а не только в походе, в бою или на какой-то банальной охоте. Порванный в лоскутья жакет я, к слову, тоже сумел подлатать, и сейчас он смотрелся как новый. А вот с лосинами не задалось. Просто не нашлось материала, подходящего для ремонта. Но Рейна по этому поводу не расстраивалась. Так же как и по поводу безвозвратно утерянных ботфортов (из Сежеша я вывез её босую, оборванную, и израненную, когда уж там было об обуви думать).

В новеньких «бриджах» и ещё одной нашедшейся в чулане паре сапог (пусть укороченных, но достаточно крепких и почти не истоптанных) Рейна смотрелась великолепно. А с оружием так и вообще — зашибись. Но тем, что понравилось даме больше всего, оказались обычнейшие карманы, которые я прилепил ей на отремонтированный или, скорее, скроенный по новой жакет.

В конце концов, об этом «изобретении» было известно Алме, а коли Рей приняла от погибшей половину души, то рано или поздно она о них всё равно бы вспомнила. Поэтому пусть лучше она это сделает прямо сейчас. Не придётся, по крайней мере, оправдываться, почему не рассказывал раньше про это чудо.

А так всё прошло как маслу. Рейна с благодарностью чмокнула меня в щёку и принялась тут же запихивать в свежеприлепленные карманы всякую мелочь, необходимую каждой уважающей себя даме из общества: здешние аналоги «сюррикенов», боевые артефакты, магические точильные камешки и прочую мало что значащую «ерунду».

Когда все примерки-восторги закончились, Рей уселась за кухонный стол, указала на табуретку напротив и уставилась на меня донельзя пытливым взглядом: