Бесстрашный. Хочу тебя себе

Когда возвращаюсь, она уже спит, и я нежно целую её в плечико, прикрывая одеялом. Сам же сажусь на край кровати и проверяю телефон. Гриша присылал некоторую инфу сегодня, но мне естественно было не до этого. С Герберой я постоянно отвлекаюсь. Мне становится некогда заниматься делами, а потом всё всплывает скопом.

Я очень тихо достаю шмотки из шкафа и выхожу из комнаты, прикрыв за собой дверь. Хотя время почти четыре, нужно сделать пару звонков. Есть люди, которые никогда не спят…Такая у них работа.

Гришанины шестёрки сообщают мне, что ни Вику, ни Баталова на территории России не заставали. Хотя бы это меня успокаивает.

Это значит, что можно немного расслабить булки и наслаждаться своей женщиной.

И с уличной прохладой я возвращаюсь к Наде в постель, а она вздрагивает.

— Где ты был, — бормочет сквозь сон. Блин, какая же она нежная, какая вся мягкая и приятная. Бесконечно можно любоваться и приставать.

— Нигде, спи, — обнимаю её и, уткнувшись носом в загривок, засыпаю за считанные секунды.

От неё пахнет миндалем и мёдом. Она вся такая сладкая, что я начинаю верить во всю эту хрень с пирожными. Никогда раньше не думал, что буду способен на такую ваниль. Да, с Линой у нас было серьёзно, я очень её любил, но…

Надя вообще другая. Она — девочка-праздник. С ней всегда как на пороховой бочке. Или словно запускать фейерверки из чувств. Это странно, это непривычно, особенно для такого отбитого мудака, который с головой окунался в криминал и повидал всякое, но… Она ведь меня как-то обжигает… До сих пор хрупкая девочка обжигает сильнее шрамов на моём теле.

Чувствую, что мы ещё не раз потреплем друг другу нервы. С ней я по-настоящему чувствую, даже после того долгого застоя в моей жизни. Я думал, что никогда не выберусь, но она меня как-то расшевелила. А я ведь и сам не понял, как.

Утром не выпускаю её из объятий. Правда утро у нас началось в одиннадцать… Но что же поделаешь…

Она голая, тянется, а я касаюсь её круглой обалденной задницы, и не могу успокоиться. Просыпаться с такой елдой и видеть перед собой её обнажённое тело это же комбо. Никак не смогу остановиться.

— Руслан, мне надо помыться… Руслан… — частит она из-за наглых движений моих рук, которые уже подминают хрупкое тело под себя.

— Я сейчас хочу. Полежи просто, — утрамбовываю её и приподнимаю вверх её задницу. Разглядываю открывшийся при свете лучей вид.

— Боже, Руслан… Мне стыдно, — Надька зарывается лицом в подушку, а я ласкаю её пальцами.

— Что-то не похоже… Или же тебе снился я… За это стыдно?

Она, блин, вся течет. Ощущая мои касания, сильнее вонзается в простынь пальцами и стонет. А я подставляю свой член к влажной плоти. Медленно вхожу, а сам смотрю на это. Как становлюсь мокрым от неё, вхожу и выхожу на всю длину. Блядь, как же красиво. Как идеально. Мы идеально друг другу подходим… Я это вижу, чувствую… Ощущаю.

— Хочу трахать тебя всю свою жизнь…

— М… Только трахать? — спрашивает она, и я глажу ладонью её позвонки. Она такая тоненькая. Изящная. И вместе с тем пиздец фигуристая. Я и моделей драл менее фактурных. У меня не было ни малейшего шанса устоять перед ней. Ну, нереально это. Слишком она сочная. И лицо, и тело, и этот взрывной характер.

Бомба замедленного действия…

Как представляю, что досталась бы другому, так всего злобой как пеленой накрывает. Скручивает. Разрывает.

Не отдам. Её. Никому. Никогда. Даже Богу не отдам.

— Нет, не только…

Сжимаю её кожу под талией, задаю нашим взаимодействиям более быстрый темп. А потом и вовсе заставляю её полностью лечь подо мной и широко расставить ноги, а сам кусаю за загривок и чувствую, как она сжимает меня внутри. Маленькие пальчики смыкаются на простыне, и она надсадно скулит в постель, пока я деру её и думаю о том, что не хочу больше спать ни с кем другим.

Вот так просто. Околдовала. Очаровала. Приворожила.

Не знаю, как назвать. Факт, что мне больше никто не нужен.

Почти вместе кончаем… Я падаю сверху. Нюхаю, покусываю, собираю дрожь с её плеч. Не могу надышаться. Этот контакт уже реально мне необходим как воздух. Как это понимать?

До сих пор в голове не укладывается, насколько мужик может быть зависим от конкретной женщины. Если она правильно надавит. Если направит в нужную сторону… У неё, походу, дар про приручению диких зверюг. Иначе не могу это объяснить…

— Теперь мне можно в душ? — спрашивает она, улыбаясь.

— Только вместе со мной, — издеваюсь я, а она корчит рожицу.

— А если твоя мама увидит… Это будет неудобно…

— Ладно, ты права. Иди первая, я за тобой. Дома будем хозяйничать…

— Дома? — мурлычет она, пододвигаясь ближе. — Не знала бы тебя, подумала, что ты говоришь об общем доме…

— Может о нём и говорю. Посмотрим, — заявляю, пока она смотрит на меня ни живая, ни мертвая. Вижу, что пиздец удивил. Да ещё и сказал так серьёзно. — Гербера, иди давай. Я не знаю ещё. Сейчас ситуация сложная. — добавляю, а она растерянно надевает на себя мою рубашку и торопливо идёт в ванную. Зачем так ляпнул? Если не могу обещать…

Женщины, они ведь запоминают все эти вещи… А Надя так вообще уже, наверное, мысленно подбирает занавески к дивану…