Бесстыдница (Эксгибиционистка)

Гринделл решил, что лучшего случая для разговора с Мередитом ему уже не представится. К самому разговору он уже тоже приготовился как следует. Вечером, перед показом «Нерона» Гринделл заметил, как повела себя Мерри, завидев Карреру в вестибюле «Эксельсиора». Каррера оживленно разговаривал с какой-то женщиной, явно наслаждаясь беседой. Женщина, на вид чуть старше сорока, выглядела сногсшибательно – роскошно одетая, элегантная, изысканная – просто картинка. Мерри, заметив Карреру в компании с женщиной, вздрогнула, как ужаленная. Для Гринделла это было красноречивее всяких слов.

Закончив завязывать галстук, Гринделл уже собрался выйти из номера и зайти за Мерри, как вдруг ощутил острую боль в желудке. Он вернулся в ванную, проглотил таблетку, запил ее стаканом воды и положил еще три таких же таблетки в крохотную серебряную коробочку, которую упрятал в карман. Потом вышел из номера и зашагал к лифту. Он надеялся, что по пути через гавань к «Даниэли» Мерри разговорится и подтвердит то, что он уже знал. Но так не случилось. Мерри всю дорогу почти не раскрывала рта. Он даже не мог решить: огорчена ли она, погружена в свои мысли или просто любуется огнями вечерней Венеции. Или думает о предстоящем приеме.

На самом деле Мерри думала о вечере, который накануне провела с Каррерой. Сначала Каррера повел ее в «Бар Гарри», где угостил ее «Роджером» – вкуснейшим коктейлем из джина, апельсинового, лимонного и персикового соков. Потом они отправились в «Граспо де Уа», где их ждал изысканнейший ужин. Из ресторана Каррера вызвал по телефону личного гондольера, который встретил их под мостом Риалто и долго катал по ночным каналам, залитым лунным светом. Каррера был просто очарователен – мил, обходителен, остроумен. И – в полном противоречии с предупреждениями Фредди – держался как безукоризненный джентльмен. Напротив, Мерри предпочла бы, чтобы Каррера вел себя с ней посмелее. И она никак не могла взять в толк, что за ерунду плел про него Фредди. Каррера был уже дважды женат. Мерри ни на секунду не оставляло ощущение, что рядом с ней настоящий мужчина. Во многом он напоминал Фредди – остроумный и галантный, но, в отличие от Фредди, близость Карреры возбуждала Мерри.

Вот о чем думала Мерри, сидя рядом с Фредди на катере, пересекающем гавань. И еще, закусив губу, вспоминала про Карреру рядом с шикарной разряженной дамой…

Мысли Мерри перескочили на Мередита. Она вспомнила, что рассказал ей Гринделл по поводу смерти Карлотты. Мерри ужаснулась: если она сама настолько вышла из себя, увидев Карреру в обществе незнакомой женщины, то каково же было Карлотте, законной жене Мередита, вдруг застать его с Джослин!

Странный это был прием. Несмотря на огромное количество приглашенных, гости нигде не толпились; многочисленные комнаты и залы гигантского палаццо эпохи Возрождения могли вместить, казалось, любое количество желающих. Мерри не провела еще и двух минут внутри, как уже поняла, что прием будет очень скучный, и решила при первой же возможности улизнуть.

Однако это показалось Мерри настолько обидным и несправедливым, что она решила хоть оставшееся время провести повеселее. И не думать о Каррере. Мерри украдкой, стараясь не привлекать к себе внимания, выпила один за другим несколько мартини. И чуть позже, кокетничая сразу с двумя стройными итальянцами, Гвидо и Марко – фамилии она даже не попыталась запомнить, – продолжала пить коктейли, все это время не переставая думать о том, что неплохо бы уединиться в какой-нибудь спальне с норковой шубой на полу. Не то, чтобы ей так уж хотелось отдаться Гвидо или Марко, нет – она пыталась только досадить своему отцу и Каррере, всем, кто так испортил ей настроение.

Мерри еще так и не решила, что ей делать, как вдруг заметила, что отец пьет больше шампанского, чем обычно. Она не знала, что Гринделл уже успел переговорить с Мередитом возле бара. Не знала и того, что в ответ на вопрос Мередита, зачем Гринделл рассказал Мерри про причину самоубийства Карлотты, Гринделл признался, что попал впросак, неверно истолковав слова Мерри о Джослин.

– Я же не знал о том, что случилось у вас с Джослин во время вашего первого брака, – оправдывался Фредди.

– Не вижу, что это меняет. Вы же не считаете, что я должен перед вами отчитываться?

– Нет, конечно. Просто случилась ошибка. Я прошу у вас прощения.

– Этого мало, Гринделл. Мне этого недостаточно. Я мог бы с вами разделаться. Пустить вас по миру. Молите Бога, чтобы я решил, что не стоит с вами связываться.

– Спасибо большое.

– Не за что.

Мередит отвернулся от стойки бара, прихватив с собой очередной бокал шампанского, и возвратился в огромный зал, где Нони кружилась в объятиях какого-то незнакомого мужчины перед сценой, на которой духовой оркестр исполнял незатейливые мелодии современных шлягеров, почти неотличимые друг от друга.

Мерри лишь вполуха внимала комплиментам Гвидо. Или Марко? Ее беспокоили мысли об отце – что случилось, почему он столько пьет? Не в Нони ли причина? Но тут к ней подошел Гринделл и сказал, что должен уйти.