Бесстыжая

Теперь он мечтал только об одном – уйти, закрыть дверь и выгнать этот новый кошмар – комнату, прошлое и, главное, этого ребенка – из головы. Мэл была живым напоминанием о том, что такое болезнь и хрупкость, подумал Люк. Она воплощала собой все то, от чего он пытался отгородиться.

Он уже совсем было собрался закрыть дверь, когда девочка приподнялась.

– Кто здесь? – хрипло спросила она. Голубые глаза выглядывали из ее простынной крепости.

– Это я, Люк, – сказал он успокаивающим тоном. – Я думал, что ты спишь.

– Нет, совсем не сплю. – Мэл откинула простыню и с видимым усилием повернула к нему голову. – Вы когда-нибудь пробовали спать во время приступа астмы? Мне кажется, что мою грудь раздирает стая драконов.

Она попыталась сесть в постели, и Люку ничего другого не оставалось, как ей помочь.

Усадив ее, Люк не отошел от кровати. Чувство вины даже – заставило его неловко присесть на ее краешек.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, глядя на ее посиневшие губы и впалые щеки. – Ты не слишком-то хорошо выглядишь.

– Я должна выглядеть как настоящий leta-me [17], – игриво согласилась Мэл. – По-итальянски это значит…

– Я знаю. Удобрение, да?

Девочка натужно рассмеялась, но при виде ее болезненной улыбки Люк подумал, что ему удалось совершить чудо.

– У твоей мамы серьезные проблемы. Мэл кивнула.

– Я этого боялась.

– Ты знаешь, кто такой Хэнк Флад, да? Приемный отец твоей матери? Он умер до твоего рождения. – К величайшему облегчению Люка, девочка снова кивнула. Теперь ему оставалось только объяснить, что произошло за последние двадцать четыре часа.

– Полиция снова начала расследовать это дело, – сообщил о ней, – и они говорят, что это был не несчастный случай, Мэл. Они… считают, что твоя мама была причастна к этому, так что ее арестовали.

– Причастна? Как?

Люк замешкался с ответом, ожидая какой-нибудь обостренной реакции. Но любопытство, казалось, победило астму. Мэл смотрела на него с нетерпением, и дышать ей стало немного легче.

– Они думают, что она это сделала? – настаивала Мэл.

– Да, в каком-то смысле, но…

– Вы не шутите? – Глаза девочки расширились от страха и восхищения. – Моя мама? Наверное, это была самозащита, да?

– Не совсем, она пыталась защитить другого человека.

К удивлению Люка, Мэл села прямо, похрипывая.

– Правда? Но тогда зачем ее арестовали? Если она кого-то защищала, то она, наоборот, герой. Ей надо дать какую-нибудь награду.

Люк вдруг понял, что сам улыбается. Ведь он же пришел сюда успокаивать Мэл. А теперь эта девочка несколькими словами облегчила его душевное состояние.

– Точно, – сказал он. – Я передам это ее адвокату. – Потом Люк объяснил Мэл, что Джесси проведет ночь в тюрьме, а утром будет освобождена под залог.

– Я уверена, что там плохо кормят, – сказала Мэл, морща нос. – Когда вы ее увидите, скажите ей, что гусеницы еще не превратились в бабочек, но я внимательно слежу за ними. И еще скажите… что я скучаю по ней, ладно?

На мгновение Люк почувствовал полную беспомощность. В первый раз в голосе девочки послышалась тоска, и при виде ее несчастной улыбки ему остро захотелось как-то утешить ее. После некоторого колебания Люк неуклюже взял ее за руку и обнял.

– Все будет хорошо, Мэл, Твою маму так просто не возьмешь.

Мэл кивнула, сжав губы. Откинув голову на подушку, она внимательно разглядывала огромную ладонь Люка, сжимавшую ее ручонку.

– Можно задать вам один вопрос?

– Конечно.

Девочка подняла глаза, и Люк снова ощутил беспомощность. Мэл рассматривала его так, как будто собиралась спросить о чем-то глубоко личном. Но потом она быстро выдохнула воздух, словно передумав.

– Много лет назад, когда вы и моя мама были детьми, – наконец сказала она, – вы рассказали ей легенду о полумесяце. Однажды она начала мне ее рассказывать, но не смогла закончить, потому что расплакалась. И после этого она отказывалась об этом говорить, и…

– И ты хочешь знать, чем все кончилось?

– Больше всего я хочу узнать, как мальчик вытащил луну из воды. Наверное, это было какое-то волшебство, да?

Люк улыбнулся, пытаясь вспомнить легенду. Это была сказка про мальчика-индейца, который боялся дневного света и никогда не выходил на улицу. Когда первые лучи солнца пробивались в вигвам его родителей, он прятался под шкурами, служившими ему одеялом, и не выходил наружу до заката. Как-то раз мальчик увидел отражение полной луны в пруду и попытался вытащить ее оттуда. Но ему удалось взять только половину, и когда он глянул на небо, он увидел, что там сияет вторая половина.

– У него был волшебный мешок из оленьей шкуры, – объяснил Люк, – который дал его отцу шаман племени.

Мэл вздохнула.

– Тогда меня не удивляет, что мне не удалось ничего достать. Да, сейчас детям трудно. Никакого волшебства не осталось.

– Даже в лучших магазинах, – сочувственно поддержал ее Люк. – Но не забывай о том, что использование волшебной силы может быть опасным.

– Почему? Разве с мальчиком что-нибудь случилось?