Бесстыжая

Я с горечью вспомнила, как Абдул предупреждал меня, что я делаю ошибку, прощая Уильяма, — в глазах того горела ненависть. Он уже тогда замышлял отомстить мне, подсунув свою дочь на мое место. И теперь отец и дочь торжествовали. Сегодня вечером, несомненно, процессия женщин будет складывать драгоценные дары к ногам Мумтаз — те же самые драгоценности, которые, как я по глупости считала, Абдул подарил мне. И они останутся в ее распоряжении, пока султан не положит глаз на другую женщину. Тогда их отберут у Мумтаз и презентуют новой фаворитке, которой на какое-то время будет позволено наслаждаться своими иллюзиями. Больше всего меня злило то, что я оказалась такой глупой. Пока я размышляла, дверь открылась и вошла высокая женщина. Она поклонилась мне так, как я привыкла. Очевидно, даже к бывшей фаворитке было положено относиться с некоторым уважением, однако это не давало повода для надежды, а было лишь еще одним проявлением высокомерия Абдула. Женщина, которую он удостоил своим вниманием, была навсегда выделена тем самым из толпы других женщин.

Женщина принесла мои чемоданы и сказала, что одежду, которая надета на мне, следует возвратить. Мне хотелось немедленно сорвать с себя одежду и пожелать Мумтаз приятно провести время, пытаясь надеть ее на себя, но меня осенила одна мысль.

— Слова его величества — закон, — смиренно сказала я, — но я предпочла бы раздеться без посторонних.

Я выставила ее из спальни и плотно задернула шторы. Быстро раздевшись, я выхватила из чемодана первое, что попалось под руку, — белый брючный костюм, в котором я сюда приехала. Потом я позвала женщину и отдала ей свое серебряное камарское платье. Низко поклонившись, она ушла. Едва за ней закрылась дверь, я пощупала пальцами свой пупок, в углублении которого все еще держалась на месте белая жемчужина.

Это было единственное, что у меня осталось, и я твердо решила сохранить жемчужину. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, эта драгоценность может очень пригодиться мне. Но как отсюда выбраться, я пока не знала.

Я просмотрела содержимое своих чемоданов и обнаружила, что все более или менее ценное из них исчезло: паспорт, деньги, кое-какая бижутерия, которую я привезла с собой. Остались только косметика и одежда.

Моя тюремщица принесла мне еду. Это была дородная молодая женщина, лицо которой, если постараться, могло бы стать даже привлекательным. Она увидела, как я разглядываю косметику, а я заметила, с каким вожделением она на нее смотрит. Я мгновенно сообразила, что в этом-то, возможно, и кроется мой шанс удрать отсюда.

— Как тебя зовут? — спросила я дружелюбно.

Она сказала, что ее зовут Лея и что она дочь начальника тюрьмы.

— Тебе часто приходится охранять пленниц?

— Я сама напросилась на эту работу, — робко ответила она.

— Почему?

— Потому что вы можете научить меня… обращаться с мужчинами.

И тут она рассказала о том, что ее отец решил выдать ее замуж за Али, молодого стражника. Али был безответственным шалопаем, но она любила его всем сердцем и каждую ночь плакала в подушку, потому что он бегал за другими женщинами, а на нее не обращал внимания.

— Вы заставили султана полюбить вас. Расскажите мне, как вы это сделали, — умоляющим тоном попросила она.

— Как выяснилось, любовь султана недолговечна, — криво усмехнувшись, сказала я.

Лея очень удивилась.

— Ни один мужчина не любит вечно, — сказала она. — Женщина должна довольствоваться тем, что у нее было вначале. А у меня ничего не было.

— Подойди сюда, — сказала я. Она подчинилась, и я подушила ее за ушами духами «Шанель № 5». — А теперь подождем и посмотрим, что будет.

Позднее в тот вечер я услышала за дверью хихиканье и возню и, выглянув в щелку, увидела, как Лея, притворно сопротивляясь, отталкивает от себя Али. Наконец шум прекратился, и надолго воцарилась тишина.

На следующее утро Лея, сияя от счастья, попросила еще духов. Я снова подушила ее и стала ждать. Время работало на меня. Вскоре она стала моей рабыней, которая была готова сделать все, что угодно, за самую малость косметики, которую я из осторожности прятала подальше. Наконец я попросила ее оказать мне маленькую услугу. Она в страхе отказалась, но я пообещала в случае побега оставить ей все, что у меня имеется.

Она колебалась, но соблазн был слишком велик, и наконец она согласилась. На кусочке ткани, который я оторвала от своих трусов, я написала карандашом для бровей: «Англичанку держат в плену во дворце султана. Передайте британскому консулу».

Лея пообещала мне, что когда она завтра пойдет на базар за покупками, она отдаст это какому-нибудь подходящему человеку. В ту ночь я не могла спать от нетерпения.