Бесстыжая

Я была уже готова сказать: «С меня довольно. Я ухожу, а он может засунуть свои десять тысяч фунтов… сами знаете куда», когда дверь распахнулась и в комнату ворвался мужчина в длинном кожаном пальто. Я не хочу сказать, что он был в гневе, просто у сэра Пирса энергия била через край, и складывалось впечатление, что он все берет приступом. Ростом он был выше среднего, лет пятидесяти, с загоревшим лицом и волнистыми волосами, седеющими на висках. Глаза у него были поразительно глубокого и яркого синего цвета. Он буквально излучал энергию. От него пахло деньгами. Я имею в виду не только его длинное кожаное пальто, которое наверняка стоило не менее двух тысяч фунтов, или «Ролекс» на его запястье, или вязаные носки и галстук, или ручной работы кожаные туфли. Даже если вы увидели бы его абсолютно голым (а я видела потом часто), то все равно поняли бы, что перед вами богач.

— Она все еще здесь? — воскликнул он.

— Что вы хотите сказать этим «все еще»? — в гневе заорала я. — Какая наглость!

Это не очень сочеталось с нарядом от Кристиана Диора, но он расхохотался. У него был удивительно красивый, сочный смех. Вся комната ожила в присутствии этой сильной личности. Неизвестно почему, но мне это понравилось. Он был похож на большого ребенка. Он подошел ко мне с протянутыми руками, схватил мои руки и энергично потряс их.

— Я невыносим, не так ли? — сказал он.

— Да, — призналась я.

— Но вы меня простите, ведь правда?

— Наверное, придется простить, пока вы мне не оторвали руки.

— Вы великолепны, Хани. Я уже несколько недель ни о чем другом не мог думать, кроме как о встрече с вами.

И он умел заставить вас поверить его словам, даже если вы знали, что в то же самое время он разорял людей на фондовой бирже. Он верил в себя. Он всегда верил тому, что говорил в данный момент.

— Я пригласил вас приехать пораньше, потому что хотел сам показать вам универмаг, — сказал он. — Гарри, следуй за нами с шампанским. — Он было отпустил мои руки, но теперь схватил их снова. — Я настаиваю на том, чтобы ты называла меня Пирс.

Похоже, он думал, что оказывает мне великую честь, позволяя опустить титул. Я не стала напоминать ему, что «сэры» сейчас идут по пенсу за десяток и что я сама чуть не стала маркизой Дайсон, но едва удержалась от смеха. Подобно многим людям, выбившимся из низов, которым удалось заполучить эту крошечную приставку к своему имени, он был ужасным снобом. Это резко контрастировало с отношением к титулам у настоящих аристократов вроде Майлса, которому было абсолютно безразлично, как его называют окружающие, лишь бы не называли Портлендом.

Мы с Пирсом обошли универмаг сверху донизу, потягивая из хрустальных бокалов шампанское «Шато Петрус», которое доливал в них Гарри. Это была настоящая пещера Аладдина, причем Аладдина очень богатого. Все дома моды продавали здесь свои готовые одежды, а пройтись по ювелирному отделу было все равно что пройтись по Бонд-стрит.

— Обрати внимание, — сказал сэр Пирс, взяв с витрины изящные часики и надев их на мое запястье. — Разве они не прекрасны?

Такой красивой вещицы я никогда не видывала. У часов был прямоугольный циферблат, окруженный маленькими бриллиантами; браслет тоже был усыпан бриллиантами. Я подняла руку, изгибая ее то так, то эдак.

Бриллианты так и поблескивали, и я порадовалась тому, что на мне надето подходящее элегантное платье. Часики выглядели на руке великолепно, и мне безумно захотелось их иметь.

— Сколько они стоят? — спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Двадцать восемь тысяч фунтов, — сказала продавщица и улыбнулась. Должно быть, она прочла мои мысли, потому что торопливо добавила: — Конечно, для друга сэра Пирса будет сделана скидка…

Даже со скидкой часы были мне явно не по карману. Я быстро сняла их и вернула.

Он задержался на мгновение, сказал что-то продавщице и нагнал меня. Он показывал мне универмаг с детской гордостью, потому что это явно была осуществившаяся мечта всей его жизни, и говорил о том, что планирует открыть филиалы «Лэндера» в Париже, Риме, Нью-Йорке. Казалось, весь мир представлялся ему огромным рынком, полным ярких игрушек, с которыми он может позабавиться. Его энтузиазм с самого начала заразил меня. Я и представить себе не могла, что с ним может быть скучно.

— У нас осталось немного времени, чтобы перекусить на скорую руку до начала церемонии открытия, — заявил он.

Воспользовавшись его личным лифтом, мы поднялись на верхний этаж, где у него была квартира.

— Я терпеть не могу отели, — объяснил он, — поэтому в каждом из универмагов у меня есть собственная маленькая норка.