Бесстыжее лето

Звякает пряжка его ремня, и он быстро сдергивает с себя джинсы и трусы. Рвется обертка презерватива. Сука, он знал, что я соглашусь… Потом он стягивает по бедрам мои тонкие леггинсы и кружевные трусики и жадно сминает задницу обеими руками, шлепает по коже…

— Давай уже! — рычу я, расставляя ноги шире, зная, что сопротивляться этому просто бесполезно.

Он хватает меня за бедра и одним движением нанизывает на свой член. Я запрокидываю голову, закрывая рот обеими руками, чтобы не застонать, а потом утыкаюсь лбом в мутное зеркало прямо перед собой.

Он принимается долбить меня со всей дури, жадно, глубоко, не размениваясь на ласку. Сминает пальцами ягодицы, потом просовывает руки вперед и обхватывает ладонями груди. Возбужденные соски трутся о его кожу, бедра ходят ходуном, сталкиваясь в едином ритме, и кажется, что самолет может попросту начать раскачиваться… Я закусываю тыльную сторону ладони, чтобы сдержать рвущиеся наружу крики, жмурюсь, забивая на потекшую тушь, а он все не останавливается, таранит меня почти ожесточенно, наверняка припоминая за тот вечер, когда я связала его ремнями на полу… Спасибо, что не в задницу.

Еще через пять минут, по-прежнему соприкасаясь потными липкими телами — иначе никак, — мы пытаемся привести себя в порядок. Он отливает над унитазом, смывает до отказа заполненный спермой презерватив, а я вытираю черные следы под глазами, подкрашиваю губы и поправляю прическу.

— Какой же ты отвратительный, — говорю я ему без тени отвращения в голосе.

— Ты не лучше, — он пожимает плечами, явно не обижаясь на сказанное.

— Как мы теперь отсюда выйдем? Ясно же, чем мы занимались. От нас воняет, как…

— Пускай завидуют, — он сплевывает в раковину и открывает задвижку двери: — Дамы вперед. Место у окна твое, коза.

18 глава. Проблемы

Когда самолет приземляется в Пулково, две трети пассажиров сразу подрываются со своих мест, принимаясь греметь крышками багажных полок, доставать свои сумки и рюкзаки, суетиться, толкаться в проходе. Мы с Артемом снова переглядываемся и снова понимаем друг друга без слов: лучше подождать, когда большая часть народа выйдет, а потом спокойно покинуть самолет. Тем более что приземлились мы не у самого аэропорта, чтобы к люку протянули рукав, а посреди летного поля, так что придется спускаться по трапу и ехать в автобусе до терминала. Пока автобус не заполнится — никто никуда не уедет. Мы ждем тут — а первые выскочившие ждут там.

— Я давненько не был в Питере, — признается Артем неожиданно. Я смотрю внимательно в его пестрые глаза, пытаясь разгадать. Что он такое? Кто он для меня? Соперник, конкурент, мешающий элемент на ступенях моей карьерной лестницы. Раздражающий малолетний придурок, самовлюбленный выебистый мажор. Ебаный красавчик, от которого у меня подгибаются коленки. Охуенный любовник. И совсем не дурак. С чувством юмора, хоть и язва. Талантливый, находчивый, умный. На самом деле, если говорить откровенно, не такой уж и мерзкий. Но все равно отвратительный.

— Ты чо так пялишься? — спрашивает он уже совершенно другим тоном, и я трясу головой, возвращаясь в реальность:

— Все нормально, прости.

— Поднимай давай свою жопу, салон почти опустел.

— Ага, — я моргаю и, стянув сумку с багажной полки, направляюсь в сторону выхода.

Мы выныриваем из самолета прямо в теплый июльский Питер. Это сразу чувствуется — что ты в Питере. По запаху. Ни один город не пахнет так, как город на Неве. И для этого не надо гулять по центральным проспектам. Достаточно просто спуститься по трапу в Пулково. Кто знает — тот поймет.

Автобус уже забит до отказа, нам приходится стоять. Артем снова проявляет джентльменские качества и берет мою сумку себе, оставляя меня с пустыми руками. Какая прелесть. Или это просто награда за бешеную еблю в тесной кабинке самолетного туалета?

В аэропорту я сразу покупаю американо в Старбакс, а Артем тем временем заказывает нам такси до гостиницы.

— Я тоже давно не была в Питере, — неожиданно говорю я, зачем-то продолжая диалог, начатый еще в самолете. — Полгода примерно. А по-настоящему — уже несколько лет.

— Что значит — по-настоящему? — хмыкает Артем, явно не видя разницы.

— Ну, с ночными прогулками, разводом мостов, экскурсиями по крышам… со всей этой романтикой, которой нет нигде, кроме Питера.

— У меня такого вообще не было, — мужчина равнодушно пожимает плечами.

— Ужасно, — я улыбаюсь. — Когда влюбишься — непременно вези свою девушку сюда. Это самый прекрасный город для любви… Питер, а не Париж вовсе.

— Ты сегодня подозрительно милая, — замечает Артем.

— А ты подозрительно джентльмен, — парирую я.

Он фыркает:

— Это не помешало мне выебать тебя над унитазом.

Я фыркаю в ответ:

— Только потому, что я разрешила.

— Да похер. Такси подъезжает, идем.

— Идем, — я киваю, а потом добавляю, не удержавшись: — Ты заметил, что у нас почти получился нормальный диалог?

— Ага. Реально странно, — соглашается он.

Добравшись до гостиницы, я уже чувствую себя уставшей. Хорошо, что до запланированной встречи есть немного времени, можно спокойно принять душ, переодеться и даже перекусить.