Бессветные

Мэтис обернулся на пронёсшуюся рядом машину и снова вернулся к своим мыслям. Рука машинально потянулась к груди и сжала небольшой крест дешёвого металла, увенчанный петлёй. Анкх висел на чёрном шнурке, постоянно выбиваясь из-за горловины чёрного свитера, великоватого владельцу. «A little something to remind you when I'm gone»² напела через наушник композиция, зацикленная на повторе. Ещё несколько машин прошуршали зимней резиной. Уже совсем рассвело.

Тьма, свет фар, шумное торможение, удар. Асфальт, звёзды, трава, еловые ветви, трава. Туман и темнота.

Разрушая наваждение, Мэтис отпрянул. Подобное происходило постоянно. От этих стремительных эпизодов было сложно оторваться, настолько реальными они казались. В такие минуты мальчик словно бы погружался в чужие жизни, которые поспешно прерывались. Ему было двенадцать, когда это началось, и первое же признание взрослым привело его в Весёлый дом. Тогда его всего лишь осмотрел доктор, оправдав всё нервным срывом. Возможно, так оно и было, только киноленты из прошлого не прекратились. Мэтис помнил взгляд дяди, когда тот слышал о призраках: лишённый веры и полный сочувствия. Именно этот взгляд заставил мальчика впервые соврать.

Верил ли Мэт в привидений? Ещё как! Он жил с ними бок об бок, и они постоянно рассказывали ему свои истории. Вернее, показывали. Он видел лица, не зная имён, видел их страдания, слышал стоны и крики. Тинэйджер не пропускал ни одной передачи про сверхъестественное, ни одного шоу, на которые приглашали известных медиумов и ясновидцев. Этот млеющий интерес смущал и расстраивал родственников, но те списывали его на подростковую эксцентричность.

В рюкзаке за спиной имелся неизменный набор исследователя: дневник-блокнот, фотоаппарат и фонарик. Мэтис не расставался с ним никогда, тем более сегодня ему предстояло побывать в одном из мест, отмеченных мистической репутацией. Дело в том, что диспансер образовался на месте старой лечебницы для душевнобольных. По данным из публицистики туда свозили сумасшедших со всей округи и, по уверению современников, никого не отпустили. Под заведением должны были находиться глубокие катакомбы старой крепости, обрушенной ещё в начале девятнадцатого века. Возможно, именно там нашли последнее пристанище сотни, а то и тысячи неудачливых психов. Во всяком случае, так предполагал Мэт. Юный медиум верил своему чутью и намеревался во что бы то ни стало добыть доказательства.

Старое здание встретило дешёвой зелёной краской и линолеумом неприятного цвета, который сложно было идентифицировать. Небольшой холл заканчивался гардеробом, в обе стороны уносились широкие коридоры, заворачивающие спустя десяток белых дверей и образующие огромную зону ожидания в виде буквы «П» с редкими лавками и комнатными растениями. Никаких окон, только одинаковые продолговатые лампы, источающие скудный жёлтый свет, позволяющий видеть пространство, но крайне непригодный для чтения. Людно и неуютно. Странное дело, в подобном заведении очереди не меньше чем в обычной поликлинике у терапевта. Кто мог подумать, что неврозы и расстройства встречаются с той же частотой, что и простуды. Мэтис не верил, что найдутся ненормальные, чтобы симулировать болезнь в психушке. А если такие и находились, то и верно психи и придутся к месту.

На правом повороте коридора юный исследователь взглянул на лестницу, что предлагала подняться на второй этаж или спуститься в подвал. Последний маршрут манил и подталкивал в спину. Оглянувшись по сторонам, мальчишка шагнул навстречу цели, как вдруг с лестницы стала спускаться тучная врачиха со стопкой бумаг. Крутанувшись на месте, искатель приключений продолжил путь по коридору. Сюда можно вернуться потом, после приёма.

За поворотом посетителя встретил другой линолеум: менее пёстрый, но более древний. Странный узор резал зигзагами пространство, а местами напоминал цепи, протянутые по полу от стены к стене по диагонали. Ассоциация заставила сбавить на мгновенье шаг, после чего растаяла, уступив место более существенным мыслям.

Здание диспансера состояло из двух корпусов, связанных между собою мостом и, возможно, подземным лабиринтом. Мэт пребывал в поликлинике, где на втором этаже находился дневной стационар. Второй корпус и являлся самой психушкой, правда туда подросток никогда не захаживал, но надеялся на подземный проход и настоящие катакомбы. Единственное место, куда ему хотелось попасть сильнее, крыша двадцатиэтажного торгового центра, откуда по словам очевидцев (или по их преувеличенному вранью) открывался вид на всё Прилесье, лес вплоть до Залесья и дальние горы.