Бестиарий спального района

Озеро успокоилось, ветер стих, отверстие в облачной пелене затянулось. Все стало, как было прежде. Озеро уже не бурлило.

Мансур напряженно смотрел на эту мирную гладь. Все закончилось?

Нет. Вот показалась голова Радомира, а вот рядом с ним, отплевываясь и фыркая, всплыл Андрейка. Они стали медленно приближаться к берегу, и джинн увидел: воин поддерживает жировичка, тянет его за собой.

Мансур встал, поджидая — он надеялся — победителей.

Выбравшись на берег, Андрейка повалился на мокрый песок и свернулся калачиком, прижимая к животу тряпицу, в которую было что-то завернуто. Плечи жировичка подрагивали. Водяные присели над ним, шепча что-то и делая пассы руками.

Согревают, понял Мансур.

Примчался Алексий — но, вопреки обыкновению, без криков. Встал рядом и замер.

Радомир нагнулся, поднял пояс с ножнами, аккуратно вложил в них кинжал, распрямился, взглянул на джинна и четко сказал:

— Увидели сразу. Куб с закругленными ребрами, сияет, переливается. Немного меньше, чем ты говорил малышу. Тяжелый, дно промял. Малыш попробовал поднять, и тут на нас напали.

— Змеи, — раздался дрожащий голосок жировичка. — Ой-ой-ой, сколько змеюк…

— Не змеи, — без улыбки поправил Радомир. — Щупальца. Пытались душить, я рубил. А он, — воин кивнул на Андрейку, — хм… кусал…

Мансур кивнул.

— Одни нападали, — продолжил Радомир, — другие все время пытались то закопать куб, то перекатить. Закапывать у них не получалось, а катать катали. Мы уже уставать начали, дышать стало трудно… Хорошо, что там не потеешь. — Он впервые улыбнулся, и Мансур залюбовался героем. Ай, орел! — В общем, — подвел итог Радомир, — дело получилось долгое, а рассказ короткий. Отбились, отогнали, взяли, что нужно, вернулись. Малыш молодец, я бы такого в отряд взял. Ну, может, не в Неистовые, но в Стражу точно взял бы.

— Он не ваш, — спокойно заметил джинн.

— Да, — согласился воин. — Знаю. И сожалею. Ничего, что он плакал там, внизу, особенно когда какая-то жгучая пакость зацепила. Я-то привычный, и уворачиваться умею, а он… неловкий он, неуклюжий. Но в нем есть настоящее боевое неистовство, понимаешь? Он плакал — да он почти все время там плакал в голос, — но сражался изо всех сил.

— Значит, правильный выбор, — сказал Мансур. И добавил, подняв руку: — Э, не мой выбор, что ты, дорогой! Я только помогаю, как умею. Спасибо, воин. Спасибо, Андрей-джан.

Водяные подвели Андрейку, все прижимавшего к животу завернутую в тряпицу добычу. Жировичок уже немного пришел в себя.

— Слушай, материю где взяли? — спросил Мансур.

Радомир засмеялся:

— Видел бы ты, сколько там всего на дне! Бутылки, банки, тряпки, ботинки…

— Там такое — даже стыдно говорить, — тихо дополнил Андрейка.

— А церковь? — осведомился Тимофей.

— Храм затонувший видели? — уточнил Аникей.

Андрейка помотал головой:

— Нету. Должно, под землю ушел, глубже.

Все немного помолчали.

— Уважаемый джинн, — в унисон произнесли водяные. И запнулись, сердито глядя друг на друга.

— И вам спасибо, отцы. — Мансур прижал руку к сердцу.

— «Отцы»… — Аникей пожевал губами. — Ну, мы пойдем.

— Нам пора, — подтвердил Тимофей. — Туман уберем и пойдем.

— Приходите к ночи. — Мансур внимательно посмотрел на одного, потом на другого. — Вы знаете куда. Ученика с собой возьмите, молодой, заблудиться может. Тебе тоже спасибо, болотный.

— Да я… — Голос Лехи едва не сорвался от волнения. — Да я… я приду, а сейчас к себе побегу, только дерево вон уберу. Открываем же озеро? Пусть народ купается? Жарко ведь!

— Да, — кивнул джинн.

Туман стал рассеиваться, медленно, потом все быстрее, и наконец растаял, как не было. Троица водяных, двое старых и один молодой, скрылись за поворотом.

— И мне пора, — вздохнул Мансур. — Двор-шмор мести, ай, сколько дел, даже покушать не успел!

— А я? — подал голос Андрейка. — А… а мы? А этот… эта штука?

Радомир усмехнулся.

— Воин понимает, — сказал джинн. — И ты поймешь. Твое дело…

— Долг, — поправил Радомир.

— …да, долг, плохо русский знаю… Твой долг — принести хурда-мурда… тебе сердце скажет куда. Сердце не скажет — ноги скажут. Ноги не скажут — воин скажет. Да, воин, так?

— Я постараюсь, — проговорил Радомир. — До полуночи, наверное?

— Да.

— Нам ждать плохого в пути?

— Ты воин, — ответил Мансур. И добавил, словно нехотя: — Чем смогу — помогу.

Он уходил с тяжелым сердцем. Эх, помочь бы по-настоящему! Пойти бы с ними! Нельзя, запрещено, таков закон или что-то на него похожее, не писаное, даже не говоренное, но несомненное. Только люди имеют право помогать — и удача, что рядом с маленьким жировиком пойдет воин.

Ну и еще… еще — все-таки и правда пора было мести дворы. До темноты.

8

Солнце уже вовсю склонялось к горизонту, но облегчения это не приносило. Город, состоявший в основном из асфальта, бетона и металла, аккумулировал тепло и теперь щедро отдавал его людям.