Бестиарий

Сидя на кухне, аль-Калли нетерпеливо наблюдал за манипуляциями Якоба с письмом. Сперва тот поднес конверт к свету, затем понюхал — на предмет содержания в нем пластида, осторожно потряс, стараясь понять, нет ли внутри бактерий сибирской язвы или какого другого опасного вещества. Обратного адреса на конверте не значилось, чего и следовало ожидать. Якоб набрал в кухонную раковину воды, затем осторожно распечатал над ней конверт, готовый кинуть послание в воду, если что-то пойдет не так.

— Да все нормально, — сказал ему аль-Калли.

Якоб счел, что хозяин, по всей вероятности, прав, и осторожно вытянул из конверта один-единственный листок бумаги с текстом, напечатанным на машинке. Увидел обращение: просто «Мистеру аль-Калли», ниже следовало несколько абзацев. Внизу невнятная роспись закорючкой, а под ней расшифровка. Три слова: «Кап. Дерек Грир». Якоб тихо хмыкнул.

— Ну что там? — спросил аль-Калли и взял протянутое ему письмо.

— Это от того типа, которого вы нанимали в Ираке. Американского солдата.

Аль-Калли достал из нагрудного кармана пиджака очки в золотой оправе, специально предназначенные для чтения, нацепил их на нос.

— Откуда он знает, что я здесь? — бросил он и начал читать письмо.

Якоб не ответил, просто ждал. Выражение лица хозяина говорило ему о многом.

Менее чем через минуту аль-Калли снял очки, сунул их обратно в карман, сложил письмо пополам и сказал:

— У нас небольшая проблема.

Якоб по опыту знал: когда хозяин говорит «небольшая», на самом деле это означает очень серьезную проблему.

— Что я должен делать?

Аль-Калли задумчиво на него смотрел.

— Прежде всего надо переговорить с Рашидом.

Через несколько минут они нашли Рашида там, где ему и положено было быть, — в бестиарии.

Аль-Калли уже пребывал в дурном настроении, а когда двери за ним и Якобом затворились, стал чернее тучи.

Запах в зверинце стоял нездоровый, крики животных звучали как-то особенно жалобно и болезненно. Сам Рашид в грязном белом халате поливал из шланга крапчатую шкуру василиска. Завидев хозяина, он тотчас выключил воду и подошел, вытирая руки о грязные полы халата.

— Мистер аль-Калли… — начал он, но не успел закончить, как хозяин размахнулся и что есть силы ударил его по лицу. Сапфировое кольцо со стуком врезалось в зуб.

Рашид отшатнулся и упал прямо на прутья решетки, и создания, находившиеся в загоне, испуганно бросились врассыпную.

Аль-Калли ухватил побледневшего Рашида за ворот и заставил выпрямиться. Тот в ужасе плюхнулся на колени.

— Кому рассказал? — прошипел аль-Калли.

Глаза Рашида недоуменно расширились.

— Никому, — пробормотал он в ответ.

Рот был вымазан алой кровью, точно губной помадой.

Аль-Калли размахнулся и ударил его снова, так сильно, что едва не свернул шею.

— Кое-кто узнал о животных.

— Я никогда… никому ничего не говорил.

— Но кто-то видел наших животных.

Только теперь Якоб понял, насколько серьезна проблема.

— Кого ты сюда впускал?

— Никого. Только… Башира. Прибраться…

Башир был подростком, почти полным идиотом, которого Рашид вывез из руин разрушенного Мосула. Он едва умел говорить, жил в хижине прямо за бестиарием и фактически являлся рабом.

— Кого еще, кроме Башира?

Рашид отчаянно замотал головой в знак отрицания.

— Да сюда никто никогда не заходил… кроме…

Он не завершил фразу, боялся говорить о тех людях. Людях, которых приводил сюда сам аль-Калли, они являлись его пленными и были предназначены на корм монстрам. Что, если и ему теперь предстоит стать одним из них? Ужас исказил лицо Рашида, он судорожно пытался вспомнить строки молитв из Корана.

Аль-Калли брезгливо оттолкнул его в сторону, и Рашид распростерся на грязном полу бестиария. Он знал: теперь лучше не вставать, лучше лежать неподвижно, демонстрируя тем самым полную покорность. Подобные уловки были характерны в царстве зверей, могли и людям пригодиться в определенных обстоятельствах.

Аль-Калли отвел от него взгляд, преисполненный презрения и отвращения. Запах крови, разлившийся в воздухе, пусть даже и совсем слабый, возбуждал животных. Со всех сторон слышались рычание, рев, яростное хлопанье чьих-то огромных крыльев. Аль-Калли увидел, как его любимица птица-феникс сорвалась с жердочки, на которой сидела, и описала круг, сверкая ярким золотисто-красным оперением. А крик ее по пронзительности и мощи мог сравниться со звуками, которые издает целая стая орлов. Она перелетала с одного конца вольера к другому, концы сверкающих перьев на крыльях царапали стены, когти выпущены и слегка согнуты, готовые схватить добычу в любой момент.

Остальные животные, наблюдая за полетом этой чудо-птицы и наверняка завидуя относительной свободе ее передвижения, подняли еще больший шум — рычали, лаяли, шипели, выли. В воздухе стоял сильный мускусный запах, и Якоб инстинктивным жестом расстегнул пиджак, чтобы было легче выхватить пистолет.