Бестия

Мать, по предварительным сведениям, умерла в результате аварии. Фактически все указывало на то, что она была убита. Третий побег оказался успешным. Елизавета Иванова сбежала на четвертом месяце беременности. Найдена истощенной под мостом. Своим отчимом в больнице назвала Самойлова Тимура. Усыновлена им и его женой Верой. Бездетная пара. В шестнадцать Варвара родила ребенка. Девочку назвала Милой. Первый год жизни ребенка Варвара находилась под наблюдением психиатра, лечилась от депрессии и мании преследования.

Дальше снова море общей информации.

Школу закончила заочно. Дочь признала, когда той исполнился год. Замечена во множественных связях. Четверо из пяти ее любовников пострадали в результате этой связи. Двое избивали Варвару, и были найдены в реке утопленными. Один был покалечен, и сейчас в инвалидной коляске. И последний лишился детородного органа.

Художник не пострадал, и я теперь знаю причину. У меня на голове шевелятся волосы, когда я в третий раз перечитываю информацию. Сердце колотится о ребра, и мне кажется, я слышу их треск. Вот откуда все это. Но у меня по-прежнему миллион вопросов к Варваре и ее родственникам. И… имя. Она была Лизой. Ей идет это имя. На самом деле идет. Но Варя идет больше. Она как будто родилась моим Варваром.

Я откладываю страшную информацию на стол и испепеляю взглядом листок, пытаясь понять, как распорядиться этой информацией. Я знаю точно, что Виктора ко мне направил отец, чтобы я наконец поставил точку в этих отношениях. Но, вместо того, чтобы почувствовать отторжение к Варе, я еще сильнее хочу исправить сломанную куклу. Как там она назвала наши отношения? Токсичными? Да, точно, а меня – одержимым. И ведь права Бестия. Все так и есть. У меня настолько все смешалось, что я не могу отделить черное от белого, правду – от лжи, а боль – от удовольствия. То, что у меня в груди ломит сердце —это нормально? Наверное, в моей ситуации это самое правильно чувство.

Я выхватываю из кармана телефон и набираю Варю. Не берет. Я перенабираю снова и снова, прослушиваю все гудки до автоматического голоса, который вот-вот отправит на голосовую почту, и отключаюсь, чтобы снова позвонить. Еще и еще.

– Варь, маленькая, ответь на мой звонок. Я волнуюсь. Ты не берешь трубку и сообщения остались непрочитанными. Надеюсь, причиной тому то, что ты, соскучившись по дочке, просто забыла о телефоне. Я приеду раньше. Знаешь, прямо сейчас и приеду. Да, на два часа раньше. Не могу просто без тебя, хочу увидеть. И поцеловать. И что там еще нам в голову взбредет, – я нервно усмехаюсь, наговаривая ей сообщение, пока одной рукой натягиваю на себя сброшенный ранее пиджак.

Закончив записывать сообщение, я отправляю его Варваре, поправляю одежду, хватаю портмоне, ключ от машины и иду на выход. Телефон в моей руке вибрирует, и я улыбаюсь. Варя звонит.

– Детка…

– Здравствуй, Олег.

– Тимур? – по-идиотски переспрашиваю я, как будто не узнал его голос.

– Он самый. Ты не звони больше Варе. Вещи ее пришлешь с курьером.

– Что? В каком смысле? – фыркаю я.

– И приезжать не надо. Нет больше Вари. – я чувствую, как вся кровь мгновенно покидает мое тело.

– Не понял… – сиплым голосом произношу, оседая по стенке на пол кабинета.

– Нет ее, Олег. Не приходи больше и не звони.

С этими словами он отключает звонок, и я тут же умираю. Зажмуриваюсь, пытаюсь считать… делать хоть что-то, что вернет мне здравый рассудок, но ни черта не помогает. Ни черта. Кабинет крутится вокруг меня с такой скоростью, что я не успеваю выловить хоть один объект. Я чувствую, что погружаюсь в какую-то яму, и только где-то очень далеко, краем уха я слышу голос отца:

– Олег! Олег! Вызывай скорую! – крик куда-то в сторону, а я даже не могу среагировать. Меня непрестанно рвет, и перед глазами темнота с яркими вкраплениями рыжего. Это пиздец. Если она мертва, я тоже не вижу смысла жить.

Глава 36

Саундтрек к главе: Delerium – Too late, Farewell

– Я бы рекомендовал хорошего психиатра с интенсивным курсом лечения, – слышу голос своего лечащего врача. – Боюсь, психолог не справится. Олегу нужна терапия и работа с зависимостью.